Молчание. Деянира перестает есть.
Деянира (боязливо). Неужели мне всю жизнь здесь оставаться?
Геркулес. Разве ты не любишь этого Филея? (Снова наливает себе полную тарелку супа.)
Деянира. Люблю.
Геркулес. Значит, твоя судьба оставаться здесь, а моя — уходить.
Деянира. Но это такая ужасная страна.
Геркулес. Я ее почищу.
Молчание.
Деянира. Неужели ты еще на это надеешься?
Геркулес. А почему бы нет?
Деянира. Теперь, когда тебя грабят кредиторы, а управления не дают ходу?
Геркулес. Я и не с такими трудностями справлялся.
Деянира. Если я здесь останусь, не видеть мне больше моих Фив, моих садов, моей золотой крепости Кадмеи!
Геркулес. Что с возу упало, то пропало. Устрой себе здесь Фивы и золотую крепость Кадмею. А я уберу эти горы дерьма, одним словом, возьму на себя всю черную работу, с которой один только я и могу совладать. Ты же одухотворишь вычищенную мной страну, придашь ей красоту и смысл. Таким образом, мы оба принесем ей пользу, очеловечим ее. Останься у Филея, Деянира, тогда мой самый грязный подвиг станет моим самым славным.
Деянира. Благодарю тебя, друг мой.
Геркулес. Я тебя никогда не забуду.
Деянира. На прощанье я подарю тебе эту чашу с черной кровью, которую мне дал кентавр Несс.
Геркулес. Я вылью ее, чтобы кровь просочилась в землю и в ней исчезла.
Деянира встает. Геркулес тоже встает.
Деянира. Геркулес, спокойной ночи.
Геркулес. Спокойной ночи, Деянира.
Деянира скрывается в своем шатре, который Геркулес запирает. Из глубины сцены слева появляется забинтованный Полибий. Он опирается на два костыля.
Полибий (со счастливой улыбкой). Вот я и снова здесь, высокочтимый маэстро!
Геркулес. Полибий!
Полибий. Меня подштопали.
Геркулес. Я рад тебя снова видеть живым и здоровым.
Полибий. Здоровым — это громко сказано, высокочтимый маэстро. Попробовали бы сами перенести трепанацию черепа в здешней больнице. Слава Богу, что хоть жив остался.
Геркулес (смущенно). Еще бы!
Полибий. А как здесь переломы лечат, уму непостижимо!
Геркулес. Могу себе представить.
Полибий. Счастье, что хотя бы на костылях передвигаюсь.
Геркулес. Может, присядешь?
Полибий. С удовольствием. (С трудом подсаживается к остывшему костру с котлом. Гордо.) Позвоночник тоже не в порядке.
Геркулес (наливает ему тарелку супа). Есть еще бобы и говядина.
Полибий. Самую малость. (Ковыряет еду.)
Геркулес. Этого больше никогда не будет, Полибий, чтобы я тебя… Я хочу сказать, что я тебя больше никогда не буду швырять!
Полибий. Да, с инвалидом эти шутки плохи. (Осторожно ест.) К еде мне тоже надо постепенно привыкать. В больнице кормили отбросами. Ведь за меня никто не платил.
Геркулес. Понимаешь, у меня сейчас с финансами…
Полибий. Понимаю.
Геркулес. Но когда я наконец получу гонорар…
Полибий. Не знаю, высокочтимый маэстро. Я в больнице еще раз стал подсчитывать все эти тройки. Времени у меня хватало. Мы рассчитывали на триста тысяч драхм, а выходит что-то около тридцати тысяч.
Молчание.
(Отодвигает тарелку.) У меня вообще такое чувство, что эти элидийцы нарочно считают только до трех, чтобы легче было надувать иностранцев. (Встает.) Пойду-ка я спать.
Геркулес (тихо). Тридцать тысяч.
Полибий. Можете мне поверить, высокочтимый маэстро. Эти элидийцы самый прожженный народ, с которым я когда-либо имел дело. Кого хочешь обведут вокруг пальца. Не одного меня. (Ковыляет к левому шатру и в нем исчезает.)
Прежняя сцена. Геркулес один. Он прибирает.
Геркулес. Тридцать тысяч… Все-таки деньги. А кроме того — поклоны в государственном цирке Тантала и поднятие тяжестей. Тоже что-то дадут.
Сверху слева спускается луна.