Таким образом в двух местах безрасчетно и неожиданно Московское государство очутилось в близком соседстве и в непосредственных соотношениях с огромным, богатым, накрепко зачурованным и неподвижным Китаем. На нем остановились смелые казачьи попытки — и не пошли дальше; здесь же оборвались новгородские торговые тропы и, повисши над пропастью, повернули назад; бороздили Сибирь, пробрались в Камчатку, перекинулись в Америку, прилаживались в Японию, на островах Сандвичевых оставили русские следы[96], едва не забрались на острова Ликейские (Лю-су), рассчитывали на острова Филиппинские[97], но на Китае остановились, и дальше границ Небесной империи новгородская, смелая и привычная, нога не ходила.
Дела амурские известны. Только около сорока лет сидели русские на Амуре владельчески, завоевательно, и, как полноправные хозяева, на всех занятых местах строились домами, заводили хозяйство, и, снятые с обогретых мест Нерчинским трактатом 1689 года, не прерывали связей с амурскими обитателями даже до наших дней. Амур был всегда самым живым вожделением. Петр Великий на устье этой реке смутно предполагал и гадательно рассчитывал основать столицу; Екатерина II старалась фактически выпросить у китайцев право свободного плавания, чтобы по реке этой снабжать Камчатку хлебом; Александр Благословенный в инструкции Головкину повелевал, между прочим, «в случае согласия китайцев на распространение торговли с Россией, исходатайствовать право содержать ей своих торговых агентов на устье Амура» и «разведать о степени судоходности реки и вытребовать у китайцев позволение ходить по Амуру хотя нескольким судам ежегодно, для снабжения Камчатки и русской Америки необходимыми припасами»[98]. «Признавая Амур за Китаем (объясняет инструкция в другом месте), доказать ему, таким образом, что Россия ищет этого плавания не из видов честолюбия, а единственно из сердоболия к своим отдаленным подданным и тем оказывает Китаю свое доверие, потому что повергает судьбу этих областей в руки китайцев, которые, возбранив ход по Амуру, могут наказать Россию в случае какого-либо с ее стороны проступка. Если эта попытка не удастся, надобно будет внушить китайцам, что Россия вынуждена искать приобретения на островах Индийского океана и окончить негоциацию по этому предмету с одной державой, не называя с какой».
96
Доктор Шеффер, посланный Барановым, — одним из энергических деятелей Североамериканской компании, в 1816 году привел в подданство России короля Сандвичевых островов и получил от него акт, свидетельствовавший о королевской готовности к подчинению. Акт было велено возвратить королю, Шеффера вызвали в Петербург. В 1830 году пруссак Шлетке затевал снова поднять этот вопрос и подал проект, за который получил благодарность.
97
Все эти планы, ловко придуманные, и все эти предприятия, мастерски задуманные, принадлежат ирландцу Петру Добелле — дальновидному, смелому и энергическому. Он думал Ликейские острова сделать центром торговли России с Калифорнией, Манилой, Китаем и Японией; предполагал снабжать Камчатку хлебом с островов Сандвичевых; намеревался завести морскую торговлю чаем; был уверен в возможности подчинения островов Филиппинских. За проект этот Добеллу назначили русским консулом в Гельсиноре. Злополучный мученик, человек также энергический, практически-опытный Рязанов, но поставленный в русских американских владениях во враждебные отношения с Крузенштерном, умер на дороге в С.-Петербург, везя широкие и важные проекты и планы, касавшиеся преимущественно Японии, куда уже ходили торговые русские люди.
98
«Если по Амуру (дополняла инструкция) могут ходить суда только мелкие, не могущие пускаться в море, в таком случае домогаться, чтобы китайцы дозволили устроить России на устье Амура складочное место для перегрузки товаров; при этом не отрекаться от приема могущих быть со стороны китайцев условий, на какие может их подвигнуть их мелочность и трусость. На Амур отправлен был Д'Овре. Велено было скрывать цель его пребывания в Нерчинске в тайне. Ему предписано собирать сведения о военном положении страны, лежащей между Байкалом и чертой китайской границы, начиная от Стрелки до Кяхты и особенно до части, ближайшей к слиянию Шилки с Аргунью. Д’Овре обязан был узнать о состоянии военной силы у китайцев в Маньчжурии, по Амуру и проч., представить заключение о том, возможно ли будет со временем совершить небольшую тайную экспедицию в страны, лежащие между Амуром и Становым хребтом; не вверять тайны никому, сотрудников занять астрономическими наблюдениями и вообще всем, что обратит на себя внимание; отнюдь не переходить черту границы» и проч. От 10 мая 1805 г. Головкин представил записку об Амуре князю Чарторыйскому и мнение свое о невозможности и ненадобности домогаться у китайцев уступки всей реки, ограничиваясь пространством, какое определяется Зеей, Амуром и Удью. 17 окт. того же года Головкин представил серебряный ковш и печать, пожалованные бывшему городу Албазину царем Алексеем Михайловичем и доставленные послу иркутским губернатором Селифонтьевым. Тогда же следовала в Петербург записка Головкина с сокращенными сведениями об Амуре и с картой. Д'Овре доставил сведения о путешествии боярского сына Игнатия Милованова в 1686 году по реке Дзее с картой этой реки (один экземпляр ее должен быть в Енисейске, а другой в Москве).