Громадный клин тундры кончает Сибирь на востоке, залегая между Северным океаном и частью Восточного, или Охотским морем, ниспускается в заброшенную теперь Камчатку. Обрываясь на берегу Берингова пролива, соединяющего два названные нами океана, тундра на том берегу стелется в третьей части света — Америке — по кочевьям наших алеутов и не наших дикарей, эскимосов.
Не довольствуясь материком, тундра залегла на всем своем дальнем (в 15-20 тысяч верст) протяжении, по всем тем островам, которые плавают вблизи и вдали от твердой (материковой) земли в морях и океане. Тундра обездолила и Шпицберген, и Колгуев, и Новую Землю, и Новую Сибирь — каменные острова крупные и бесчисленное множество других мелких. Тундра же выстилает и подошвы всех гор, которые врезались в нее.
С лишком восемь месяцев покрытая снегом и почти четыре только месяца красующаяся скудным растительным покровом из мха, лишаев и кукушкиной травы, тундра во все долгое время, когда существует известный нам мир Божий, не стала удобным местом для оседлых людей и неподвижных жилищ. И сколь ни неприветна она, сколь ни мертва к ни страшна для народов, привыкших жить оседлой жизнью, тундра (в то время, когда боятся ее и бегут от нее оседлые народы) приспособила и приохотила к себе других народов с другим родом жизни, называемых народами бродячими.
Природа разостлала по земле тундру и посеяла на ней лишаи и мох не с тем, чтобы вконец обездолить эту огромную часть нашей земли, но в то же время она, как прозорливая и заботливая мать, поспешила приурочить к такой скудной растительности целый отдел живых существ. С ними кажущаяся пустота тундры перестает быть таковой на самом деле. Мох, в обилии выстилающий тундру, полюбился оленям и стал для них единственной и лакомой пищей. Зимой, когда мох на тундре покрыт толстым пластом снега и им, и под ним спасен от губительной силы морозов, олень не умирает с голода и жажды. Жажду утоляет он теми же хлопьями пушистого снега, а голод тем же мхом, для добычи которого природа наградила оленя чутьем и копытом. Нанюхивая через толстый пласт снега те места, где много народилось мху, олень передними копытцами разбивает наст и, разрывая снег, никогда в расчетах не ошибается: сыт во всю зиму. Летом, когда тундра обильно покрыта множеством крупных и сочных ягод, каковы: морошка, вороница, клюква и брусника, прилетают из теплых стран стаи птиц с вкусным мясом, как гуси и утки, и невкусным, как гагара, чайки и гага. Те и другие кладут в здешних местах яйца и линяют. Моря кишат сальным зверем, реки и озера — рыбой, и звери и рыба находят себе пищу в растениях, растущих на дне морей и рек и называемых водорослями. И олени, и птица, и рыба — вот все то, что привлекает к себе и царя всей вселенной — человека. Рогатые и пушистые жители тундры, чешуйчатые обитатели вод и пернатые жильцы воздуха успокаивают и обеспечивают все главные потребности человека: утоляют голод, одевают тело и даже удовлетворяют жажде корысти. И человек с оленем для рыбы, птицы и зверей (морских и земных) вышел на тундру и оживил ее своим присутствием. Зимой и летом он не покидает ее и здесь такой же усидчивый жилец, как и в других более счастливых местах. И если кочевник северных пустынь не сумел победить и покорить себе природу (что делают другие люди во всех других местах), зато он также любит ее (едва ли даже не больше других народов) и неохотно покидает тундру, считая ее дорогой и милой родиной. Пусть она дает ему мало радостей, пусть живут на свете хорошие страны: он их не изведал и о них не слыхал. Об иных радостях, кроме тех, которые дает ему жизнь на тундре, он и не воображает, а потому и не думает, и не желает их. У дикаря есть олень и тундра, воздух, пища и кровь в жилах — вот и все.