Вот и последняя станица в Хингане — Поликарповка... Но возвратимся назад, к первой.
Ст. Пасекова (Пашкова, 23 дома) выстроена вся в орешнике, которого очень много под самыми домами; он уже устилает все зады станицы и берега небольшой речки, Хингана, протекающей в версте от селения; река шумлива и бешена в полную воду, рыбная в тихую. Много рыбы и в Амуре, на счастье станицы выселены сюда из Горбиц (с Шилки) рыболовы, которые и поспешили завести здесь самоловы, сложившись между собой артелями, по две семьи вместе[10].
Позади станицы, и сейчас за домами, пришелся луг — болотистый и водяной в том месте, которое подошло широкой ямой к берегу Амура. Змей около станицы много (и чем дальше в Хинган, тем их больше); водятся змеи всюду: и чрез Амур плывут, и по хребтам ползают. В хребте, позади станицы, водятся соболи, которых казаки сбывают купцам проезжим за 5 — 6 руб. сер. и самых лучших за 8 и 10 руб. В свою очередь, и сами казаки скупают их у орочон. За соболя прежде давали одну штуку дабы (да еще, говорят, отрывали кусок), а теперь давай-де две штуки.
— Да и все вот так теперь сильно вздорожало, и в станице настоит нужда великая.
Мальчишки бегут мимо меня в рваных рубашонках.
— Бедно же живут казаки: вон и ребят одеть не могли...
— Один казак всю зиму ходил в одной и той же рубахе; да я уж глядел-глядел: дал свою казенную. Нам по три рубахи выдали. (Рассказчик из гарнизонных солдат Владимирского батальона, в сынках у бедного казака, который-де ведет свои дела еще кое-как.)
— Всю, батюшко, лопотинку за хлеб маньчжурам (орочонам) отдали. Так дошли, что и холодно и голодно было. А теперь вот новое горе: без соли сидим. И рыбы промыслишь, да не станешь ее есть без соли. Ладно вот, еще хоть скотинка-то мало-мало держится: которая благополучно дошла да устоялась, та и хорошая, за ту и руками и ногами хватаемся — бережем, значит.
— А не рожает она уродов, с зобами?
— Этим Бог миловал. Овцы, почесть, извелись: собаки перегрызли. Господа проезжали тут у нас: злющих каких-то собак оставили; дали приплод. Презлые собаки стали и все какие-то несвычные. Про медведей и волков не слыхать. Белок очень много: на крышах домов зачастую бегают. Да теперь и тех стало меньше: удаляются. Тигров видали в стороне, а к деревне они не подходили. Водятся барсы. Один плыл через Амур, увидал казаков в лодке — поплыл на них за лодкой. Казак один выстрелил в него из винтовки: сказывают, подле сердца попал. На том и успокоились, а сами спешили угребать и плыть верст тридцать; барс до половины плыл за ними, а там и пропал. Пристали казаки к берегу, стали теплину разводить. Один из ихных бежит и кричит: «Барс-от, братцы, здесь!» Что врешь-то, мол, не путное. «Ей-богу, слышь, здесь: подите — посмотрите». Приходят и видят: лежит, распластался — мертвый. Лежит в пади подле самого того места, где наши огонь развели. Их, надо быть, искал и наслеживал, да не дошел: вот какой живущий. Рану подле самого сердца нащупали.
У станицы Пасековой начинается первый строевой лес, растущий не дальше 4-6 верст. Пашни в этой станице разведены за версту повыше и по ту сторону реки Хингана, потому что сзади селения потянулся в гору густой орешник, и все станичное место имеет вид восходящего возвышения, как подошва Хингана.
Станица Раддевка прислонилась к двум горам — отрогам Хингана, между которыми образовалась падь: каменистая, с пещерами — как выразились казаки. Поля пошли влево, вверх по реке, по низменности. Избы бревенчатые; станица большая: место выбрано удачно. Хинган правого берега невысок; одинаковы с ним горы и левого берега. Казаки распахали пашню; осенью (с Покрова) ходили в хребты за соболями (штук около 200 упромыслили). Скот станичный несколько подошел, потому что проходивший в прошлом году скот все потравил: и траву, и сено. Особенно туго и трудно поправляется тот скот, который приплавлен был на казенных паромах. Всходы по весне были хороши, но теперь хлеб в стрелу пошел оттого-де, что все засуха стоит, ни одного дождя не видали. Из зверей — белок стало меньше: «оттого-де, что в прошлом году был малый урожай на кедровые орехи». Много волков: обижают (режут) скотину, особенно в настоящее весеннее время. Охотясь по зимам, видали следы тигров и барсов, но немного...
10
Самоловы эти — довольно толстые веревки с крючьями, которые смазывают салом или сметаной; на них укрепляется поплавок из сосновой коры. Самоловы эти привязываются к толстой веревке. Веревка укрепляется на каменном якоре, утвержденном в деревянной распорке. На поверхность воды выпускается деревянная поплавь. Начало эту поплавь тянуть в воду — на крючья попала рыба: по большей части севрюжина, калужина (не превышавшая весу 20 пудов). Про стерлядей казаки не слыхали, да — говорят — и нет их здесь.