Такую вот дедову байку слышал я в раннем детстве своими ушками; многого тогда не понял, думаю, дед баушке немало пораскидывал всякой легендарной чернухи, но ведь дыма-то без огня не бывает, как сказал в последнем своем слове на Олимпе первый в мире поджигатель – Прометей.
2
Как я давно уже въехал, первопричиной основного моего несчастья была глухая лично для меня и психолингвистики тайна; хорошо еще, думал я зачастую, что сам человек нисколько ни в чем таком не виноват, а просто каким-то неведомо случайным образом выпало ему унаследовать совершенно редчайший дар, причем явно не от самых близких предков, а неизвестно от кого именно.
Предки и на штампованном-то русском изъяснялись весьма скупо и очень заскорузло, а из глубоко чуждых им слов крайне злоупотребляли по праздничкам «салютом», салатом «оливье» да различными «салям алейкумами»; понятное дело, звучали в застольях «антимония», «пертурбация», «о'кей», «эклер», «капут», «баста», «коверкот», «чао», «курва», «шашлык» и все такое, типа «си-карга бирали», «гамар джоба», «рашен – он бесстрашен, грабкой сами себя чешем, хером, сука, космос пашем»; поддав и загуляв, предки с гостями эдак вот косноязычили на родном великом и могучем; и речь их всегда казалась мне говноносной частью канализации, некогда накрывшейся обломками Вавилонской башни.
Короче, предки и всякие дядюшки с тетушками считали меня чмуроватым непонятным чудовищем – почти что шестиногим теленком; мамаша часто сокрушалась:
«Многое из-за твоего несчастья пошло в нашей семье сикись-накись… не знаю, за какие грехи послано нам твое уродство… просто не знаю я этого и не хочу знать, потому что никто не знает ничего такого».
О'кей, думаю, монстр так монстр… с ранних лет допер я, что согласие мое с таким мнением крайне выгодно: меньше будут лезть в дела ума и в сердечные заботы детства… а раз так, то надо всегда помалкивать в тряпочку… пусть себе бздилогонят и твердят, что вот подрастешь, распустишь иностранщину языка, которая в тебе, к горю нашему героическому, наличествует, и тогда уж подзалетишь за связь со спецслужбами мировых разведок…
Став постарше, я все-таки пытался допереть, как и откуда взялись у меня языки, которых никогда я не знал… приставать с недоумениями к мало чего знавшим предкам было бесполезно; вопрошанья мои только злили их и раздражали.
Насколько старше нынешнего моего мозга хранящаяся в нем прапрапра, словом, метапамять?.. как именно и почему возник Язык, становясь постепенно знаковой системой, не только копирующей все частицы земного Творенья, но и заглядывающей в дальние уголки Вселенной, – системой, которую вполне уместно именовать цивилизацией Духа… ни в одной из энциклопедий, книг и учебников не находил я ответа на массу вопросов; мне везде светило только пусто-пусто… в новейших исследованиях лингвистов, антропологов, психонейрологов – всего лишь предположения и начисто бездоказательные версии… даже большие ученые не смогли бы ответить, с чего это вдруг, всемирные нарушив законы, взбунтовались, закосорылили, захромали хромосомы предков и странновато перетасовались иные генетические чудеса в важный для моей личности момент зачатия; нигде не говорилось, почему редко в ком-либо возникает, а тут взяла и возникла в слизистом сгусточке будущего моего мозга замечательная память о разных языках, быть может, и о целом ряде прошлых жизней?.. что это за матрички – невидимые такие чипы – с запечатленными на них звуками, буковками, грамматиками, синтаксисами, с возможностями музыки, поэзии, абстрактного мышления?..
В природе человека, однажды подумал я, полно генетических тайн и чудес, не ясно почему, неожиданно вырывающихся вверх со вроде бы начисто уже истлевших ступенек лестницы эволюции, ставшей однажды эскалатором истории человечества, его культур, религий, искусств, всякого рода отношений и так далее… эскалатором, заметим, не всегда движущимся только вверх… и вообще, возможно, имеется в тайных хранилищах моей памяти какая-то информация о пребывании дальних разноязыких предков на этажах той самой Вавилонской башни?.. а теперь вырывается вся эта информация прямиком в сознание человека – тернового венца Творенья, как шутила одноклассница Маруся, дико в которую я втрескался, как, впрочем, и она в меня.
Скажу уж сразу: ничего не было сладостней обменивания с ней на уроках различными умными и всякими дурацкими посланиями… в конце концов такими стали мы близкими друзьями, что со временем стал у меня торчать только на других девчонок, с которыми обжимался, но это нисколько меня не беспокоило… да и жизнь была такова, что в голову не приходило думать, как относится Маруся к совсем новой в наших жизнях странице… тем более явное ее равнодушие к злободневной проблеме секса нисколько не мешало нашей дружбе… не буду отвлекаться.
Иногда, особенно в раннем детстве, пробирал меня ужас из-за внезапного исчезновения в башке родного языка… непонятно почему я начинал думать только на английском, а в минуты особенно острой умственной тоски – и на латыни… такое вот отличие от всех знакомых мальчишек, девчонок и соседей огорчало, подавляло, отдаляло от сверстников – словом, устрашало… вероятно, только из-за всего такого я часто бузотерил, убегал из дома и из школы в деревню, к баушкиной племяннице… там я по нескольку дней валялся на печке, молчал, унять старался возникавшую в уме разноязычную щенячью возню… время и местожительство переставали для меня существовать, пока родной русский не брал верх над таинственно унаследованными языками.
Со временем мне стало ясно: какими случайными были расклад генов и прочие тайны зачатия моей личности, такими же странными будут и жизнь моя и моя судьба.