В статье «Моим читателям» Бондарев признавался, что поначалу считал себя прозаиком «малой формы». И потому особенно примечательно, что подлинной емкости этой «малой формы» достигает в «Мгновениях» писатель, давно овладевший мастерством создания эпических произведений, способностью концентрировать, как мы не раз уже отмечали, события, мысли и чувства человека в самую малую единицу времени. По праву можно говорить о плодотворном развитии с годами сказавшейся в «Мгновениях» способности художника обнаружить в «малой форме» новые ее возможности, до предела сгущая «изобразительно-мыслительную ткань», занимаясь исследованием человеческой души на грани сознания и подсознания. Ведь одни только сновидения становятся у Бондарева в «Мгновениях» полноправным жанровым «организмом».
«Нравственность — это не свод сухих назиданий, не кодекс сплошных догматических запретов, а совестливое отношение человека к жизни, к окружающему миру» — излюбленная мысль Бондарева, высказанная им перед широкой аудиторией, перед объективом телевизионной камеры (выступление в концертной студии Останкино в январе 1978 г.), переплавляется художественно в образ Совести («Беспомощность»). Ни неопрятная жалкость физически отталкивающего, чужого человека, ни «некрасивость» его страданий не могут остановить сердечность порыва прийти на помощь ему. В этом сюжете — воплощенная уже как бы в инстинкт ответственности обязанность знать о всяком горе и идти ему навстречу.
По словам Гете, «искусство — толмач неизречимого». Предчувствия, «сны-видения», когда лирический герой «Мгновений» погружается в «неохватимое, безмерное пространство, лишенное ощутимого времени, человеческого вчера и завтра», соединение реального и ирреального («Часы», «Рассказ режиссера», «Давнее гадание») — все в «Мгновениях» направлено на поиск истины о человеке и мире…
Эта доминанта творчества Бондарева — поиск истины — получает в «Мгновениях» благодаря их свободной композиции и жанровой раскованности неограниченный простор для воплощения всей причудливости, прихотливости движений человеческого ума и чувства в направлении познания окружающего мира.
В «Мгновениях» целый калейдоскоп художественных приемов, поворотов сюжета; порой тот или иной поворот обозначен всего лишь одной деталью, но такой, на которой держится вся «драматургия» вещи. Для миниатюр типична чрезвычайная емкость чувства и мысли, находящихся в подлинно бондаре веком тесном сращении между собой.
В «тайниках потрясенной, прозревающей нечто, преобразующейся человеческой души» (Л. Леонов)[6] открывает Бондарев «изначальную и конечную связь» человека со всей вселенной, особую ценность «звездных мгновений» жизни — прикосновения к душе другого человека («Охотник и рыбак»), отсветы «давней памяти» и предощущения будущего… В том, как мучат автора «Мгновений» глубинные проблемы бытия, как требует он и от нас мучиться над ними, сказывается личность подлинного гуманиста, живущего верой в Человека, в его нравственную устойчивость, в его волю, энергию и разум, в его способность к преодолению трагизма бытия.
Цикл «Мгновения» далеко еще не завершен, автор постоянно пополняет его все новыми вещами. Они для Бондарева, никогда не прекращающего длительной работы над крупными произведениями, — как бы способ отозваться на явления действительности, чем-то особенно глубоко задевающие его и требующие непосредственного отклика.
Читая эту необычную книгу, воспринимаешь ее как еще одно доказательство вечной юности реализма, его порой самых неожиданных возможностей в познании и утверждении жизни.
Ирина Богато
БАТАЛЬОНЫ ПРОСЯТ ОГНЯ
Глава первая
Бомбежка длилась минут сорок. В черном до зенита небе, неуклюже выстраиваясь, с тугим гулом уходили немецкие самолеты. Они шли низко над лесами на запад, в сторону мутно-красного шара солнца, которое пульсировало в клубящейся мгле.