Раздался выстрел. Пулька щелкнула в глубине тира. И сразу по толпе наблюдателей прокатился шум, хохоток, неистово закричали на разные голоса мальчишки:
— Мазила! Куда пуляет?
— Пушку ему дайте, он из пушки трахнет!
Довольно пожилой, кряжистый человек в солдатской шинели без погон толкнул сбоку плечом Алексея, сказал с азартом и огорчением:
— Что же это, а? Шестой раз мажет! А ведь из вашего училища, должно?
— Да, артиллерист, смотри, Алеша, — сказала Валя. — Ты его знаешь?
Стрелявший положил ружье, невозмутимо полуобернулся к зрителям, потирая переносицу, и Алексей, к своему удивлению, узнал Полукарова, а тот, как бы не видя толпы позади барьера, не слыша криков мальчишек, все потирал на переносице след от очков, не выказывая никакой заботы. «Что это его занесло сюда?» — подумал Алексей сначала недовольно, но тут же при виде заведующего тиром не мог не рассмеяться. Заведующий тиром, круглый, лысый, театрально разведя руками перед Полукаровым, на коротких ножках подкатился к автомобилисту, услужливо, с особой ловкостью зарядил ружье, послал в глубину тира воздушный поцелуй.
— Прошу снайперский выстрелик! Ауфвидерзеен!
В ответ автомобилист промычал что-то невнятное, пожевывая папиросу, вроде лениво и неохотно уперся локтями в барьер — и мгновенно выстрелил. Дальняя фигурка медведя кувыркнулась посредине мишеней. Зрители загудели:
— Враз поддел, глаз вострый! Главную мишень колупнул!
— Вот этот… по-нашему! — одобрительно заявил кряжистый человек в солдатской шинели. — Эх, артиллерист! Бе-еда. Стрелок с тыловой кухни!
— Ты знаешь этого артиллериста? — повторила Валя. — Ты почему смеялся, Алеша? Он кто?
— Очень хорошо знаю, — ответил Алексей, и она заметила: лицо его чуть-чуть изменилось. — Валюша, подожди минуту. Я сейчас, — сказал он и подлез под перила, приблизился к самому барьеру, встреченный неудовольствием заведующего тиром:
— Дорогой товарищ артиллерист, у нас соблюдать порядок надобно, прошу вас культурно!..
— Мы вместе с ним, — сказал Алексей, кивнув на Полукарова. — Все будет как надо.
Тот уже навалился грудью на барьер, готовясь стрелять, но, отвлеченный словами заведующего тиром, повернул большую свою голову, близоруко щурясь, проговорил:
— Дмитриев? Откуда ты?
— Дай, Женя, я достреляю твои патроны, устал ждать очередь, — вполголоса сказал Алексей. — Таким образом можно сделать? — обратился он к заведующему. — Надеюсь, это не нарушит культурного обслуживания?
— Это ваше личное дело, за патроны заплачено…
Заведующий с приятностью в лице пожал округлыми плечами; автомобилист же смерил Алексея заинтересованно-оценивающим взглядом, выплюнул изжеванную папиросу, одним щелчком мизинца сдвинул фуражку на затылок — теперь она держалась на его голове чудом, но спросил довольно-таки безразлично:
— Свежие артиллерийские силы? Или хочешь закрыть грудью амбразуру?
— И то, и другое. — Алексей отстранил Полукарова, оглядел мишени. — В какие фигуры можно стрелять?
— На выбор хочешь? — по-прежнему бесстрастно удивился автомобилист. — Давай. В трубу крейсера. В бегущего волка… В крутящуюся мельницу. Даю пять форы… Начинай!
— Милосердия не нужно, — ответил Алексей и, наслаждаясь этим моментом предвкушения, сам зарядил два ружья. — Начнем, — быстро повторил он и, тщательно прицелясь, стоя выстрелил. — Раз, — сказал Алексей. — Считай, автомобилист…
— Ай-яй-яй! — отозвался вместо автомобилиста заведующий тиром.
Труба крейсера упала. Алексей тотчас поднял другое ружье — и после второго звонкого щелчка в глубине тира скрипнули и остановились вращающиеся крылья мельницы. За спиной было тихо — ни шепота, ни возгласа одобрения. Автомобилист, по-гусиному вытянув шею в сторону мишеней, резким жестом надвинул козырек фуражки на брови, но, сдержавшись, протянул с ленцой в голосе:
— От сотрясений валятся. Хите-ор!
— Правильно, кто-то из артиллеристов тир качает, — согласился Алексей. — Сколько еще осталось несбитых фигур? Две? Полукаров, дай мне два патрона.