В творчестве Бондарева обычно лишь острые, часто неожиданные обстоятельства рождают и большие вопросы. В «Тишине» это драма семьи Вохминцевых, связанная с нарушением норм бытия нашего общества. В «Родственниках» в большой степени — то же. Когда-то Греков-старший предал сестру, сын ее Никита выясняет подлинные обстоятельства несчастья матери. И тут неизбежно встают вопросы совести, вины, наказания, справедливости, отмщения, и ставятся они — и героями и автором — уже как «проклятые», «вечные», «последние», возводятся в степень философских категорий. Постановка этих вопросов важна не только для судеб данных героев — но, главным образом, для построения того «образца для человечества», о котором говорит Николаев. Погибает Валерий Греков, начинающий постигать, что принятая им удобная философия: «лично я не делаю подлости», «все само собой придет к лучшему» — бездумный и опасный псевдооптимизм, что совесть — понятие прежде всего гражданское. Поиск истины в повести ведет Никита, понуждаемый к этому не одними лишь внешними обстоятельствами, но всем строем души, как позднее Никитин в «Береге». Эти люди, несмотря на различие биографий, представляются нам очень близкими по своему психологическому складу, по жизненным принципам, по склонности к размышлениям и обобщениям, откуда проистекает напряженность их внутренней жизни, постоянные монологи, обращенные к самим себе.
«Родственники» — единственное произведение Бондарева, в центре которого взаимоотношения старших и младших, «отцов» и «детей». Обычно эта проблема заслонена у писателя другими, более для него значимыми, хотя присутствует чаще, чем кажется на первый взгляд. Так, в «Горячем снеге» отцовство Бессонова — одна из значительных сторон его личности; именно это отцовское чувство к батарейцам Дроздовского дает ключ к решению многих характеров и конфликтов романа, постижению заключенных в нем идей. «Комиссар, сколько ему лет? Девятнадцать, двадцать? — скрипуче спросил Бессонов… — Танкисту? — И другой там был, на мосту. — В общем, мальчишки, Петр Александрович». «Мальчишки» Бондарева — это Ермаков, Новиков, Княжко, это Никитин и Васильев в годы войны. И Рамзин…
«История нас рассудит», — пишет Ольга Грекова брату. Правда времени, правда истории, мера правды, с которой одно поколение предстает перед следующим, — так всем ходом развития сюжета, гибелью Валерия и возможной смертью Никиты поставлен в «Родственниках» вопрос о Правде. Надо ли было знать ее Никите и Валерию? Ответ писателя определенен. Уходя от правды, невозможно возводить тот прекрасный дом, о котором грезит Николаев, за который воевал Алексей Греков и пострадала мать Никиты.
Без опыта раздумий над вопросами философского наполнения в «Тишине» и особенно в «Родственниках» роман «Горячий снег» (1970) не мог бы стать для Бондарева новой ступенью в его творчестве. Перед нами уже принципиально иное, чем предшествующие, произведение о войне, с иным уровнем обобщений. «Горячий снег» не только одно из крупнейших достижений советской баталистики. Если за конфликтами и характерами «Батальонов» и «Последних залпов» образ Великой Отечественной войны вставал как символ продолжения борьбы за человека, то этот же. образ, созданный в «Горячем снеге», становится грандиозным символом самой Жизни.
Писатель выбирает для этой своей «оптимистической трагедии» важнейший этап войны — Сталинградскую битву. Ко времени создания «Горячего снега» окончательно сформировался бондаревский «способ ощущения мира», его политическая и философская мысль. Если в буржуазной идеологии с новой силой зазвучало утверждение ничтожества человеческой личности перед непонятным, пугающим, враждебным ей миром, то этой растерянности буржуазного сознания Бондарев противопоставил доказательную убежденность в могучих потенциях человека.