Отавио
Макаррон
Скорей, скорей на помощь! Черти
Меня за плащ мой тянут в ад,—
Я плащ оставлю им в наследство!
Отавио
Глупец! Себя ты пригвоздил.
Макаррон
И точно. На меня затменье
Нашло со страху. Плащ свой, небом
Клянусь, я пригвоздил.
Отавио
Клариндо
Макаррон
Вдруг налетит сюда вся нечисть
И сцапает нас у ворот?..
ОКРЕСТНОСТИ НЕАПОЛЯ
Появляются Федерико, Лусиано и Урбан.
Лусиано
(к Федерико)
Теперь, когда мне власть дана,
Вам деньги я верну сполна.
В наш зверский век и знатность стала
Подлей, ничтожней, чем бывало:
На деньгах зиждется она.
Почет я вам вернул, я знаю,
Своей наукой, посох мой
Теперь в каменьях, золотой.
Как бога, вас я обожаю.
И если прав я, полагая,
Что в наше время знатен тот,
Кто больше денег соберет,
Восстав из нищеты великой,
Вновь будьте графом Федерико,
Как вас когда-то звал народ…
Урбан! В знак ласки и почтенья
Ты обними отца…
Урбан
О нет!
Нам надлежит хранить секрет.
Боюсь, такое обращенье
В народе вызовет смущенье,
Как скоро разнесется весть;
Его осудит даже лесть.
То, что мы чтим за добродетель,
Вот так и гибнет…
Лусиано
Бог свидетель,
Отцу приличествует честь.
А если так, то в самом деле,
Урбан, я б негодяем стал,
Когда б отца я не признал,—
Ведь он такой же, как доселе,
Как раньше был, так неужели
Не дам Италии я знать,
Что он не мог злодеем стать,
Враждой он отстранен от власти,
Что я не смею помышлять
Сравняться с ним хотя б отчасти?
Я никогда бы не посмел
Тот вес, что бог нам дал в удел
И взвесил сам, рукой всевластной
Убавить, чтоб отец злосчастный
Лежал в пыли, а сын взлетел
Под небеса.
Федерико
О сын любимый!
О мой родной! Теперь весы
Сравняли радости часы.
Лусиано
И час настал неотвратимый
Мой долг вернуть тебе, родимый.
Федерико
Себя отцом могу ль назвать?
Я сын твой, да, твой сын сегодня,
Коль скоро волею господней
Ты — ты родил меня опять.
Как мне отцом себя признать?
Урбан
(про себя)
Простолюдин — и вдруг правитель!
Все расскажу я про него…
(Громко, указывая на Лусиано.)
Друзья! Величья моего
Он и творец, и покровитель,
Я — лишь науки представитель.
Федерико
Лусьяно! То, что ты мой сын,
Пускай не знает королева.
Припомни: от любви до гнева
У женщин шаг всего один.
Скажи: «Отец — простолюдин» —
И в королевстве ты признанья
Добьешься. Знай: я на изгнанье,
Как злой предатель, осужден.
Мне въезд в Неаполь запрещен,
И непреклонно приказанье.
Когда сумел Руфино мой
Спасти Камиллу и Камилла
На волю вышла, всполошила
Весь город Джулия, за мной
Направив люд наемный свой.
Едва-едва успел я скрыться
Вот в это рубище одет.
Лусиано
Отец, спасибо за совет!
Я перед тем, как в путь пуститься,
Решил рескриптом заручиться.
Федерико
Полезен мой совет, признай.
Лусиано
Как вы велите, так и будет.
Сенат, собравшись, все обсудит…
Урбан! В Неаполь ты ступай,
Там королеву повидай.
Склонясь к стопам ее державным,
Их поцелуй вместо меня,
В разлуке дружбы не храня.
Подобно всем друзьям тщеславным,
Мои все слабости исправно
Ей опиши.
Урбан
Ты разве сам
Не веришь в дружбу?
Лусиано
Руку дайте,
Отец мой, и со мной признайте:
В чем время отказало вам —
Поможет власть…
Урбан
И небесам
Хвалу вы должную воздайте!
НЕАПОЛЬ. ЗАЛА ВО ДВОРЦЕ
Королева Джулия, адмирал Сесар.
Сесар
Ты свое не держишь слово?
Джулия
Так с предателями люди
Поступают, хоть те им
В деле злом усердно служат.
Вспомни, как ему Камилла
Доверяла простодушно.
Сам ты видел, как все клятвы,
Все обеты он нарушил.
Точно так же, как он с нею
Поступил, со мной поступит.
Мне недаром шепчет разум —
Закоснелый он преступник.
Мне ли быть женой злодея
И предателя? Пусть рухнет
Небо и его задавит
Грузом скорби, вечным грузом.
Королям не след измену
Награждать, хотя б триумфы
Им несла. Пусть награждают
Добродетель и заслуги.
Сесар! В башню заточи ты
Наглеца. Тюрьмы нет лучше.
В башнях бог всегда смиряет
И казнит гордыню злую.