Паротина баба видит - делать нечего, - принесла шкатулку. Барин взглянул и сразу:
- Сколько?
Та и бухнула вовсе неслыханно. Барин рядиться. На половине сошлись, и заемную бумагу барин подписал: не было, вишь, денег-то с собой. Поставил барин перед собой шкатулку на стол, да и говорит:
- Позовите-ко эту девку, про которую разговор. Сбегали за Танюшкой. Она ничего, сразу пошла, - думала, заказ какой большой. Приходит в комнату, а там народу полно и посредине тот самый заяц, которого она тогда видела. Перед этим зайцем шкатулка - отцово подаренье. Танюшка сразу признала барина и спрашивает:
- Зачем звали?
Барин и слова сказать не может. Уставился на нее, да и все. Потом все ж таки нашел разговор.
- Ваши камни?
- Были наши, теперь вон ихние, - и показала на паротину жену.
- Мои теперь, - похвалился барин.
- Это дело ваше.
- А хошь, подарю обратно?
- Отдаривать нечем.
- Ну, а примерить на себя ты их можешь? Взглянуть мне охота, как эти камни на человеке придутся.
-Это, - отвечает Танюшка, - можно. Взяла шкатулку, разобрала уборы, привычно дело, - и живо их к месту пристроила. Барин глядит и только ахает.
Ах да ах, больше и речей нет. Танюшка постояла в уборе-то и спрашивает:
- Поглядели? Будет? Мне ведь не от простой поры тут стоять - работа есть.
Барин тут при всех и говорит:
- Выходи за меня замуж. Согласна?
Танюшка только усмехнулась:
- Не под стать бы ровно барину такое говорить. - Сняла уборы и ушла. Только барин не отстает. На другой день свататься приехал. Просит-молит Настасью- то: отдай за меня дочь.
Настасья говорит:
- Я с нее воли не снимаю, как она хочет, а по-моему - будто не подходит. Танюшка слушала-слушала, да и молвит:
- Вот что, не то... Слышала я, будто в царском дворце есть палата, малахитом тятиной добычи обделанная. Вот если ты в этой палате царицу мне покажешь - тогда выйду за тебя замуж.
Барин, конечно, на все согласен. Сейчас же в Сам-Петербурх стал собираться и Танюшку с собой зовет - лошадей, говорит, тебе предоставлю. А Танюшка отвечает:
- По нашему-то обряду и к венцу на жениховых лошадях невеста не ездит, а мы ведь еще никто. Потом уж об этом говорить будем, как ты свое обещанье выполнишь.
- Когда же, - спрашивает, - ты в Сам-Петербурхе будешь?
- К Покрову, - говорит, - непременно буду. Об этом не сумлевайся, а пока уезжай отсюда.
Барин уехал, паротину жену, конечно, не взял, не глядит даже на нее. Как домой в Сам-Петербурх-от приехал, давай по всему городу славить про камни и про свою невесту. Многим шкатулку-то показывал. Ну, сильно залюбопытствовали невесту посмотреть. К осеням-то барин квартиру Танюшке приготовил, платьев всяких навез, обую, а она весточку и прислала, - тут она, живет у такой-то вдовы на самой окраине.
Барин, конечно, сейчас же туда:
- Что вы! Мысленное ли дело тут проживать? Квартерка приготовлена, первый сорт!
А Танюшка отвечает:
- Мне и тут хорошо.
Слух про каменья да турчаниновску невесту и до царицы дошел. Она и говорит:
- Пущай-ко Турчанинов покажет мне свою невесту. Что-то много про нее врут.
Барин к Танюшке, - дескать, приготовиться надо. Наряд такой сшить, чтобы во дворец можно, камни из малахитовой шкатулки надеть. Танюшка отвечает:
- О наряде не твоя печаль, а камни возьму на подержанье. Да, смотри, не вздумай за мной лошадей посылать. На своих буду. Жди только меня у крылечка, во дворце-то.
Барин думает, - откуда у ней лошади? где платье дворцовское? - а спрашивать все ж таки не насмелился.
Вот стали во дворец собираться. На лошадях все подъезжают, в шелках да бархатах. Турчанинов-барин спозаранку у крыльца вертится - невесту свою поджидает. Другим тоже любопытно на нее поглядеть, - тут же остановились. А Танюшка надела каменья, подвязалась платочком по-заводски, шубейку свою накинула и идет себе потихонечку.
Ну, народ - откуда такая? - валом за ней валит. Подошла Танюшка ко дворцу, а царские лакеи не пущают - не дозволено, говорят, заводским-то. Турчанинов-барин издаля Танюшку завидел, только ему перед своими-то стыдно, что его невеста пешком, да еще в экой шубейке, он взял, да и спрятался. Танюшка тут распахнула шубейку, лакеи глядят - платье-то! У царицы такого нет! - сразу пустили. А как Танюшка сняла платочек да шубейку, все кругом сахнули:
- Чья такая? Каких земель царица?
А барин Турчанинов тут как тут.
- Моя невеста, - говорит.
Танюшка эдак строго на него поглядела:
- Это еще вперед поглядим! Пошто ты меня обманул - у крылечка не дождался?
Барин туда-сюда, - оплошка-де вышла. Извини, пожалуйста.
Пошли они в палаты царские, куда было ведено. Глядит Танюшка - не то место. Еще строже спросила Турчанинова-барина:
- Это еще что за обман? Сказано тебе, что в той палате, которая малахитом тятиной работы обделана!
И пошла по дворцу-то, как дома. А сенаторы, генералы и протчи за ней.
- Что, дескать, такое? Видно, туда велено.
Народу набралось полным-полно, и все глаз с Танюшки не сводят, а она стала к самой малахитовой стенке и ждет. Турчанинов, конечно, тут же. Лопочет ей, что ведь неладно, не в этом помещенье царица дожидаться велела. А Танюшка стоит спокойнешенько, хоть бы бровью повела, будто барина вовсе нет.
Царица вышла в комнату-то, куда назначено. Глядит - никого нет. Царицыны наушницы и доводят - турчаниновска невеста всех в малахитову палату увела. Царица поворчала, конечно, - что за самовольство! Запотопывала ногами-то. Осердилась, значит, маленько. Приходит царица в палату малахитову. Все ей кланяются, а Танюшка стоит - не шевельнется.
Царица и кричит:
- Ну-ко, показывайте мне эту самовольницу - турчаниновску невесту!
Танюшка это услышала, вовсе брови свела, говорит барину:
- Это еще что придумал! Я велела мне царицу показать, а ты подстроил меня ей показывать. Опять обман! Видеть тебя больше не хочу! Получи свои камни!
С этим словом прислонилась к стенке малахитовой и растаяла. Только и осталось, что на стенке камни сверкают, как прилипли к тем местам, где голова была, шея, руки.