Костя рванул ремень пускача, и тот затарахтел, заглушая крик Недошлепкина. Недошлепкин, открывая рот, что-то говорит, но звук пускача задавил все.
Костя у пускача говорит в сторону:
— Вот тебе и инструкция! Говори теперь хоть два часа — все равно не слыхать.
Недошлепкин кричит в ухо Косте:
— Когда ты рычать перестанешь?!
— Прогре-еть надо-о!!! — орет, как иерихонская труба, Костя, перекрывая звук пускача.
Но вот пускач замолк, и двигатель заработал спокойно и ровно.
— Товарищ Недошлепкин! — говорит Тося. — Нарушение агротехники ради плана, это же… формализм!
Недошлепкин вытаращил глаза на Тосю.
— Почва не готова, — подтверждает Терентий Петрович. — Будьте спокойны — часу одного не упустим. Случаем чего, за товарищем Шуровым пошлем. Мы…
Но Недошлепкин даже не слышит слов Терентия Петровича.
— Что-о-о! Девчонка — против районного руководства. — Он рванулся к Косте еще раз, надменно оставив Тосю. Но снова потерял калошу, поднимает ее обеими руками и грозно вопрошает: — Как фамилия?!
Костя, стушевавшись:
— Клю… Клюев, — выдавливает он.
— Запишем! Примем судебные меры! Как фамилия? — поворачивается Недошлепкин к Терентию Петровичу.
— Климцов, — очень спокойно отвечает тот.
— А с тобой поговорим в другом месте, — поворачивается он к Тосе.
Тося молчит. Она вся — волнение. Ветерок треплет у нее волосы, шарф падает на пашню, и она наступает на него, не заметив этого.
— Пожалеете! — кричит Недошлепкин. — Срыв плана не допущу. Немедленно вперед! — Он поднял калошу, как флажок, указывая путь вперед.
И вдруг Костя включает сцепление, и трактор трогается. Терентий Петрович машет Косте рукой и вскакивает на подножку сеялки, не решаясь остановить агрегат при Недошлепкине.
Тося растерялась: она еще и еще раз наступает на шарф.
Сеялки ползут по сырой почве, оставляя позади незаделанные семена.
Недошлепкин удовлетворенно смотрит вслед агрегату, садится в машину и отправляется дальше.
Тося смотрит на почву, видит семена на поверхности и вдруг срывается с места, бежит за трактором. На земле остается шарф, втоптанный в грязь.
Тося бежит.
Костя в кабине со злом рвет направляющие (рулевые) рычаги. Смотрит в сторону уезжающего Недошлепкина и произносит яростно:
— На тебе в грязь! На! На тебе план!
И вдруг он видит перед пробкой радиатора лицо Тоси: кажется, сейчас трактор раздавит ее.
Костя рывком выключает сцепление. Зажмурился, лицо побледнело, осунулось, пот выступает крупными каплями. Пучок волос прилип ко лбу.
Лицо Тоси перед радиатором. Крупная слеза на щеке. К ней подходит Терентий Петрович и ласково говорит:
— Да как же это ты так, Тосенька! Да разве ж можно под трактор! Вишь, ты какая желанная к земле-то… Иди, иди… Не бойся, не поедем до сроку…
Тося смотрит вдаль, в поле. Простор. Могучий простор русской равнины, бескрайней, поражающей своим величием и красотой, — равнина и небо. Много земли!
— Ну, Костя, давай заделывать ногами. Все равно стоять…
Терентий Петрович и Костя принимаются заделывать ногами семена. Оба они скучные-скучные. Попеременно вздыхают. Тося позади них тоже заделывает семена ботинками. Она как-то повзрослела, посерьезнела и стала от этого красивее, сосредоточеннее.
— Ты зачем завел трактор? — вдруг злобно зашипел Терентий Петрович на Костю.
— А ты зачем махнул рукой? — кричит во весь голос Костя.
Тося смотрит на них, останавливается.
— Если бы ты не завел, я бы не махнул!
— А если бы ты не махнул, я бы не поехал!
— Ты главная фигура — тракторист. Сказал бы: «Не поеду!» — и все тут, — наступает Терентий Петрович.
— Я тебя везу, а ты качество делаешь. Сам так говорил. Кто же главная фигура?
— Ты.
— Нет, ты, — упорствует Костя.
— Ну и сей один, если я главная фигура. Сей!
— Буду и один сеять.
— Ну и сей! Пожалуйста, сей! Сделай одолжение…
— А что же ты думаешь, не буду? Вот возьму и поеду по сырой. Скажу — Недошлепкин приказал.
— Я тебе поеду по сырой. Во вредители колхозного строя хочешь идти? Иди, иди! Сей по сырой, маломысленный человек! Я тебе!.. — и Терентий Петрович подскочил к Косте вплотную.
Костя от неожиданности дергает головой, шапка соскакивает, и вдруг… Терентий Петрович просветлел!
Из-за отворота треуха, лежащего на земле, выпадает ключик «девять на двенадцать». Костя поднимает его, отряхивает, дует, вытирает о комбинезон и, уже улыбаясь, говорит:
— Примите, Терентий Петрович. Сунул по рассеянности за шапку и забыл.