«Я и эпик, я и лирик…»
Я и эпик,
Я и лирик,
А могу и на трубе.
Каждый вечер панегирик
Сочиняю сам себе.
Каждый вечер говорю:
«Я тебе, Василий,
Сочиню и подарю
Стих еще красивей».
И когда
Скажу вот так-то
И пишу, себя пьяня,
Появляется редактор,
Отрезвляющий меня.
«По мере славы и по мере дней…»
По мере славы
И по мере дней
Все больше у меня
Учителей.
Все знатоки,
И все чему-то учат
В одной надежде,
Что меня улучшат.
Один из них
Почти что приказал,
Чтоб не скудел мой стих
Строкою жгучей:
— Режь правду-матку
Недругу в глаза!
А сам свои отвел
На всякий случай.
Другой взывал
К таланту моему,
Слезой молил,
Чтоб нежным оставался.
— Да не хочу! —
Ответил я ему.
Он завздыхал:
— Так-так, уже зазнался!..
Вот и боюсь
Послушаться оплошно.
Учиться б рад,
Заучиваться тошно.
«Ты уверяешь, что родились мы…»
Ты уверяешь,
Что родились мы
Смягчать сердца
И просветлять умы?
Пожалуй что
Оно бы так и было,
Когда б живому
Вольно жить и цвесть,
Когда бы в жилах
Наша кровь не стыла
Ото всего того,
Что в мире есть.
Светлить умы
Жестокости тупой?
Смягчать сердца
Идущих на разбой?
Светлить!
Смягчить!
Прекрасен твой порыв,
Но я признал
Смягченье не любое.
И сталь смягчают,
Прежде закалив,
Чтоб не ломалась та
Во время боя!
«Мне б, не горбясь под ношею…»
Мне б,
Не горбясь под ношею,
Надо с прежней охотой
Сделать что-то хорошее,
Сделать доброе что-то.
Мне б
Взрастить, что насеяно,
Ну хотя бы до всхода,
И уйти, как Есенину,
Под защиту народа.
«Секунда — миг, а все же…»
Секунда — миг, а все же
И в ней дано меняться.
Минуты непохожи,
Как отпечатки пальцев.
Но век людей не тешит
Разборчивостью тонкой.
Он дни и судьбы чешет
Под общую гребенку.
«Мне библия романа не святей…»
Мне библия
Романа не святей,
Но, знающему счет
Добру и худу,
Обидно все же
Видеть средь людей
Защитников
Предателя Иуды,
Забыв и стыд,
И правый суд времен,
Мне говорит
Его адвокатура,
Что будто вовсе
Не предатель он
И не подлец…
А сложная натура!
«Тем, жалким, что не нам поют…»
Тем, жалким,
Что не нам поют,
Тем, что с врагами
Втайне ладят,
Тем, что Россию предают,
За рубежом
Неплохо платят.
Узнав цену
Измен своих,
Слепцы,
Вы думали спесиво,
Что платят вам
За вас самих,
А вам платили
За Россию!
В ЦИРКЕ
Львы и псы?
Прием не нов.
На арену драк и драчек
Дрессировщик грозных львов
Выпускает злых собачек.
Те и лают и визжат,
Заглушаемые рыком,
На арене мельтешат,
Застелив глаза владыкам.
Чтоб казалось,
Что у львов,
А у грозных и тем паче,
Злее не было врагов —
Этих шустреньких собачек.
МОЙ АДРЕС
Въезжая
На Кутузовский, уже
Вы гость мой,
Ибо, шумом оглушив,
Вы будете въезжать
Мне прямо в душу
И славно ехать
По моей душе.
По ней,
Моей душе,
Машины мчатся,
Гудят,
Визжат,
Кудахчут.
Что ж, терплю.
Вы приезжайте,
Можете стучаться
И за полночь,
Я все равно не сплю.