Миссис Чивли. Вопросы не бывают нескромными. Ответы порой бывают.
Сэр Роберт Чилтерн. И все-таки скажите, что привело вас сюда — политика или жажда развлечений?
Миссис Чивли. Политика — мое единственное развлечение. Теперь ведь женщине не разрешается флиртовать раньше сорока лет и питать романтические чувства раньше сорока пяти. Так что нам, кто еще не достиг — или утверждают, что не достигли, — тридцатилетнего возраста, остается только благотворительность и политика. Но благотворительность — это последнее прибежище для тех, кто любит допекать своих ближних. Я предпочитаю политику. По-моему, это как-то… изящнее.
Сэр Роберт Чилтерн. Да, политика — благородное поприще!
Миссис Чивли. Иногда. А иногда это азартная игра, сэр Роберт. Или страшная скука.
Сэр Роберт Чилтерн. А чем она является для вас?
Миссис Чивли. Для меня?.. Всем понемножку. (Роняет веер.)
Сэр Роберт Чилтерн (наклоняется за веером). Позвольте мне. (Подает ей веер.)
Миссис Чивли. Благодарю вас.
Сэр Роберт Чилтерн. Но вы все-таки не сказали, почему вы так внезапно решили оказать нам честь своим посещением? Лондонский сезон уже заканчивается…
Миссис Чивли. Меня не интересует лондонский сезон. Он у вас какой-то чересчур… матримониальный. Женщины либо ловят мужей, либо прячутся от них. В общем-то, сэр Роберт, мне хотелось познакомиться с вами. Откровенно сознаюсь в этом. Вы ведь знаете, как женщины любопытны. Почти как мужчины! Я очень хотела познакомиться с вами и… обратиться к вам с просьбой.
Сэр Роберт Чилтерн. Надеюсь, просьба не пустяковая, миссис Чивли? Пустяковые просьбы труднее всего выполнять.
Миссис Чивли (подумав). Нет, пожалуй, это не пустяковая просьба.
Сэр Роберт Чилтерн. Очень рад. Скажите же какая?
Миссис Чивли. Потом. (Встает.) А сейчас, если позволите, я хотела бы осмотреть ваш чудесный дом. Я много слышала о вашей картинной галерее. Барон Арнхайм — вы помните барона? — говорил мне, что в вашей коллекции есть несколько превосходных Коро[63].
Сэр Роберт Чилтерн (чуть заметно вздрогнув). Вы хорошо знали барона Арнхайма?
Миссис Чивли (усмехаясь). Да. Очень близко. А вы?
Сэр Роберт Чилтерн. Одно время мы были знакомы.
Миссис Чивли. Правда, замечательный человек?
Сэр Роберт Чилтерн (после паузы). Да, незаурядный — во многих отношениях.
Миссис Чивли. Как жаль, что он не писал мемуаров. Они были бы чрезвычайно интересными!
Сэр Роберт Чилтерн. Да-а, он, подобно Одиссею, знавал многих людей и посетил многие города.
Миссис Чивли. И не имел такой обузы, как ждущая его дома Пенелопа[64].
Мейсон (докладывает). Лорд Горинг.
Входит лорд Горинг. Ему тридцать четыре года, но он всегда говорит, что моложе. Совершенно бесстрастное лицо — маска благовоспитанности. Умен, но всячески это скрывает. Безукоризненный денди, он больше всего боится, как бы его не заподозрили в чувствительности. Жизнь для него игра, и он в полном ладу с миром. Ему нравится быть непонятным. Это как бы возвышает его над окружающими.
Сэр Роберт Чилтерн. Здравствуйте, дорогой мой Артур! Миссис Чивли, разрешите представить вам лорда Горинга, самого праздного человека в Лондоне.
Миссис Чивли. Мы уже встречались с лордом Горингом.
Лорд Горинг (кланяется). Вот уж не думал, что вы меня помните, миссис Чивли.
Миссис Чивли. У меня прекрасная память — на то, что мне хочется помнить. А вы все еще не женаты?
Лорд Горинг. Кажется… нет.
Миссис Чивли. До чего романтично!
Лорд Горинг. Ах нет, я совсем не романтик. Для этого я недостаточно стар. Оставляю романтику тем, кто постарше.
Сэр Роберт Чилтерн. Лорд Горинг — типичный продукт своего клуба, миссис Чивли.
Миссис Чивли. Он делает честь этому учреждению.
Лорд Горинг. Можно узнать, долго ли вы пробудете в Лондоне?
Миссис Чивли. Это зависит отчасти от погоды, отчасти от лондонской кухни и отчасти от сэра Роберта.