Лес застыл без печали и шума,Виснет темь, как платок, за сосной.Сердце гложет плакучая дума…Ой, не весел ты, край мой родной.
Пригорюнились девушки-ели,И поет мой ямщик на-умяк:«Я умру на тюремной постели,Похоронят меня кое-как».
«На плетнях висят баранки…»
На плетнях висят баранки,Хлебной брагой льет теплынь.Солнца струганые дранкиЗагораживают синь.
Балаганы, пни и колья,Карусельный пересвист.От вихлистого привольяГнутся травы, мнется лист.
Дробь копыт и хрип торговок,Пьяный пах медовых сот.Берегись, коли не ловок:Вихорь пылью разметет.
За лещужною сурьмою –Бабий крик, как поутру.Не твоя ли шаль с каймоюЗеленеет на ветру?
Ой, удал и многосказенЛад веселый на пыжну.Запевай, как Стенька РазинУтопил свою княжну.
Ты ли, Русь, тропой-дорогойРазметала ал наряд?Не суди молитвой строгойНапоенный сердцем взгляд.
«В том краю, где желтая крапива…»
В том краю, где желтая крапиваИ сухой плетень,Приютились к вербам сиротливоИзбы деревень.
Там в полях, за синей гущей лога,В зелени озер,Пролегла песчаная дорогаДо сибирских гор.
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,Нипочем ей страх.И идут по той дороге люди,Люди в кандалах.
Все они убийцы или воры,Как судил им рок.Полюбил я грустные их взорыС впадинами щек.
Много зла от радости в убийцах,Их сердца просты,Но кривятся в почернелых лицахГолубые рты.
Я одну мечту, скрывая, нежу,Что я сердцем чист.Но и я кого-нибудь зарежуПод осенний свист.
И меня по ветряному свею,По тому ль песку,Поведут с веревкою на шееПолюбить тоску.
И когда с улыбкой мимоходомРаспрямлю я грудь,Языком залижет непогодаПрожитой мой путь.
Корова
Дряхлая, выпали зубы,Свиток годов на рогах.Бил ее выгонщик грубыйНа перегонных полях.
Сердце неласково к шуму,Мыши скребут в уголке.Думает грустную думуО белоногом телке.
Не дали матери сына,Первая радость не впрок.И на колу под осинойШкуру трепал ветерок.
Скоро на гречневом свее,С той же сыновней судьбой,Свяжут ей петлю на шееИ поведут на убой.
Жалобно, грустно и тощеВ землю вопьются рога…Снится ей белая рощаИ травяные луга.
Табун
В холмах зеленых табуны конейСдувают ноздрями златой налет со дней.
С бугра высокого в синеющий заливУпала смоль качающихся грив.
Дрожат их головы над тихою водой,И ловит месяц их серебряной уздой.
Храпя в испуге на свою же тень,Зазастить гривами они ждут новый день.
* * *
Весенний день звенит над конским ухомС приветливым желаньем к первым мухам.
Но к вечеру уж кони над лугамиБрыкаются и хлопают ушами.
Все резче звон, прилипший на копытах,То тонет в воздухе, то виснет на ракитах.
И лишь волна потянется к звезде,Мелькают мухи пеплом по воде.
* * *
Погасло солнце. Тихо на лужке.Пастух играет песню на рожке.
Уставясь лбами, слушает табун,Что им поет вихрастый гамаюн.
А эхо резвое, скользнув по их губам,Уносит думы их к неведомым лугам.
Любя твой день и ночи темноту,Тебе, о родина, сложил я песню ту.
Песнь о собаке
Утром в ржаном закуте,Где златятся рогожи в ряд,Семерых ощенила сука,Рыжих семерых щенят.
До вечера она их ласкала,Причесывая языком,И струился снежок подталыйПод теплым ее животом.
А вечером, когда курыОбсиживают шесток,Вышел хозяин хмурый,Семерых всех поклал в мешок.
По сугробам она бежала,Поспевая за ним бежать…И так долго, долго дрожалаВоды незамерзшей гладь.
А когда чуть плелась обратно,Слизывая пот с боков,Показался ей месяц над хатойОдним из ее щенков.
В синюю высь звонкоГлядела она, скуля,А месяц скользил тонкийИ скрылся за холм в полях.