Кто понимает нынче птичий свист? И отчего больна душа живая?.. Впрямь – насмехается мотоциклист Над рысаком, за ним не поспевая.
Не старину хвалю я… Но чисты Так были родники и так смеялись, Что с робостью гляделись в них цветы И возмутить прозрачность их боялись…
Не новое хулю я… Но дымят Все трубы вместе… Дымной пеленою С утра до ночи застилают взгляд… А лампы?.. Что ж, мерцают надо мною…
Чтоб было все прекрасно – без затей, Без сложностей, – по силам только Богу… Но кто научит разуму детей? Кто снимет постоянную тревогу?..
…Ушел Али, свое оставив слово… Спасибо, друг мой старший из Цада, За правду, что подчас была суровой, – Я твой урок запомню навсегда.
И повторю с тревогой и досадой: Кто молодежи преподаст урок Обычаев, порядка и уклада?.. В чьих это силах?.. Кто бы это смог?..
Теперь я редкий гость в своем ауле…
Волнуется море. Оно, Как время, в смятенье: Волнуется море, полно И света и тени…
На море смотрю – и троих Художников вижу… Хотел бы узнать я – из них Который мне ближе?
Вот первый ныряет во тьму Пучины кипящей: Одно лишь желанно ему – Успех предстоящий!..
Другой же заплыву не рад, В решенье поспешном Плывет, задыхаясь, назад К утесам прибрежным –
К знакомой, привычной земле Из дали безвестной… А третий – стоит на скале Над черною бездной.
Мечтает, задумчив и тих, До сути добраться… Но кто я из этих троих? Пора разобраться…
О ГОРЦЫ!
О горцы, объясните, что стряслось? Я с Шамиля начну – не обессудьте: На роль его актера не нашлось, – Похожих нет, ни внешне, ни по сути…
В Америке грузинский режиссер Готов искать аварского наиба: Тогда Хаджи-Мурата люди гор Хоть на экране увидать могли бы.
Друзья, кто вас без боя победил? На Ахульго взберетесь вы едва ли! Не высоту – низину, Ахбердил, Твои потомки для себя избрали.
Пред скачками испытывая страх, К коням подходят юноши робея… Чем больше электричества в горах, Тем свет любви и совести слабее…
О горцы, мы спустились с высоты… Но неужели не найти аварца, Чье сердце бы от женской красоты Вдруг не способно было разорваться?!
Скажите, горцы, это ли любовь, Что ни в стихах, ни в песнях не воспета? И песня ль это, если вновь и вновь Не источает ни огня, ни света?
О горцы, что случилось с вами вдруг? Ведь было же когда-то все иначе?! Того, кто пашет, усладит ли слух По радио мяуканье кошачье?
Мои нагорья, что произошло? Хоть вы космических коснулись пашен, Но ваше озабочено чело: Внизу – надежды и тревоги ваши.
О край мой горный, на детей взгляни, Они – твоя надежда и основа. Но дети не ответят, чьи они: Они не знают языка родного.
И дети виноваты без вины, Не ведающие отцовской славы… За храброго отца не мстят сыны, Иными стали времена и нравы.
О горы, может, сверху вам видней, Куда везет нас всех арба без страха?.. …За голову хватаюсь… А на ней – Велюровая шляпа – не папаха.
Если трус я – Любовь навсегда пусть минует меня. Если жаден – Толкните меня под копыта коня.
Если трус я – Вовек мне пандура не брать, не играть. Если жаден – Мне гвозди с подков на земле подбирать.
Если нет в моем сердце любимой, Былого огня, Средь живущих на свете Не надобно числить меня.
Если лжи хоть крупицу В изменчивом сердце таю, Вы оставьте над пропастью черной Меня – на краю…
Если нет Дагестана во мне – Так избейте меня, Как избили того бархалинца Средь белого дня.
Если нет во мне дара Над словом корпеть-ворожить, Плуг мне дайте, чтоб мог я Земле по-иному служить.
Если я бестолковым И здесь окажусь, – наконец, Надерите мне уши, Как некогда в детстве отец…
Но на возраст не делайте скидок, Прошу, никаких, Не спешите, прошу, отмахнуться От песен моих.
Задержитесь хотя бы на миг – Я вам душу отдам! Ведь от века любовь и стихи Не подвластны годам.
Как Махмуд родился – Сколько лет миновало с тех пор, А «безрадостный вздох» Все плывет и плывет среди гор.
КТО ВИНОВАТ ВО ВСЕМ?
Кто виноват? На ком лежит вина? Виной всему – былые времена… Вчерашний день, исчерпанный до дна… На тех вина – чье дело сторона…
Кто виноват? На ком лежит вина? На песнях, где воспета старина, На снеге, что слежался дочерна, Чью белизну обуглила весна.
Кто виноват? На ком лежит вина? Виновна разведенная жена, Чьих недостатков и не перечесть… Начальник бывший, позабывший честь…
Кто из людей виновен больше всех? Друзья, чьи жены в ссоре, как на грех, Два чудака, кого чужой успех Терзает и порой лишает сна, – Особенно профессии одной: Будь стихотворец или кто иной…
Кто виноват? На ком лежит вина? На госте, что с темна и до темна Гостил, – но все же отбыл наконец… Кто виноват?.. В недобрый час гонец…
Кто виноват? Порою – все кругом: И бывший друг, что сделался врагом, И твой сосед, что строит новый дом, Кто ж без греха? Отвечу я с трудом:
Безгрешен я… Безгрешен ты… Других, Пожалуй, больше не встречал таких, Не видел ни во сне, ни наяву И потому других не назову…
Сегодняшняя боль сойдет на нет, Сегодняшних не станет завтра бед, Болезней после смерти сгинет след… Вчерашний день всегда всему виной! Возможно ли найти ответ иной?..
Я на концертах давно не бывал, Хоть не утрачивал к ним интереса… В песню реки и мелодию леса Страстно влюблялся – и все забывал.
Очень давно не ходил я в кино… Вечером поздним, рассветною ранью Звезды считал на небесном экране – Все было звездами озарено!
И на музеи не тратил я дни: Разве заменят твой облик прекрасный, Краскам и кисти ничьей не подвластный, Изображеньем расхожим они?
Новых художников нужно ль корить, – Хоть толковать о них нынче и в моде? Только один есть создатель в природе, Тот, что твой образ сумел сотворить.
От театральной уйдя суеты, Понял я: вся моя жизнь – это сцена. Ты же – любви моей автор бесценный, И героиня любви моей – ты.
Новых стихов не читаю – нет сил! Пушкин… Не знаю поэта новее: Строки твержу я о чудном мгновенье, Что он когда-то тебе посвятил.
КОГДА УСЛЫШАЛ ПЕСНИ ПОЭТЕССЫ ШАЗЫ ИЗ КУРКЛИ
1
Едва я услышал те песни – как мне показалось: Весь мир – это дом безутешного плача и мук… В мелодиях Шазы – смертельная боль и усталость, В тех песнях печальных – отчаянья замкнутый круг.
И вдруг показалось: земля – это свадьбы раздолье, Мечты, что сбылись, у накрытого сбились стола: То песня заздравная Шазы рванулась на волю И людям надежду и светлую радость несла…
2
Тебя обманули, и нет твоей боли предела, Любимый тебя на сердечные муки обрек. Каким же он был недоумком, скакун оголтелый, Что мимо промчался – и свежей травой пренебрег!
Родители выгнали в ночь, и кляня и позоря, Из дома тебя – не самим ли себе на беду? Как Бог допустил, что злодейски срубили под корень Расцветшее дерево в собственном вешнем саду!..
Ты малых детей день и ночь в колыбели качала, Ты горько любила их – пусть родила не в любви… Ночами мелодия странная тихо звучала – Стон раненой лани? А может быть, песни твои?
Ты раненой ланью была… До чего же не скоро До нас твоя песня дошла и в сердца, и в дома… Нам души пронзала мелодией чистой и скорбной И радость дарила, которой не знала сама…
Не только лишь песня, а каждое слово Аварцев – сокровище, данное нам. Не слово, а слог из-под отчего крова За жемчуг и злато вовек не отдам.
Блестят не от солнца вершины и кручи – Без речи аварской нет гор для меня. Не мощными волнами море могуче: Напевом родным среди ночи и дня.
И тот не мудрец, кто чужое решает Скорей перенять, позабыв о своем… Сегодня и мертвый язык воскрешают, А мы – на живом языке не поем.