И красота моя мне кажется неясной.
Мечтайте обо мне, о чистые ручьи
И прелесть и печаль мои без вас – ничьи.
Не видя самого на свете дорогого
В слезах мой взгляд падет на чуждого другого…
Быть может ждете вы иной, бесслезный, лик,
Спокойные, всегда в уборе повилик,
Тревожимы во сне нетленной высотою?
О Нимфы! К вам влекусь дорогой тайной тою,
Которой не сменить и не преодолеть.
Вам отзвук бурь людских приходится терпеть!
Глубоких ровных вод блаженные чертоги!
Я здесь совсем один!.. Пусть волны, эхо, боги,
Вздыхая, разрешат мне быть здесь одному!
Один! Опять один! К себе лишь самому
Я прихожу, придя к зерцалу под листвою.
Верхи дерев, застыв, молчат над головою,
Вдруг голосом другим заговорил родник –
Надежда слышится – к ней слухом я приник
Внимая, как трава растет в тени священной …
Коварная луна отбрасывает блик
На тайну, что хранит источник приглушенный,
Я знать ее боюсь, страшит меня тайник –
Таинственный изгиб любви столь непонятной....
Ничто не скроется: пусть замолчал родник –
Ты любишь сам себя! – мне ночь шепнула внятно,
Лишь подтвердив, дрожа, заветный мой зарок.
Но, кажется, лукав немного ветерок –
Составили в ночи лесные эти своды
Какой-то заговор с молчанием природы.
О сладость силу дня стерпеть и пережить,
О миг, когда она должна уж отступить,
А день пылает все, счастливый и усталый,
Исполненный любви, чей отсвет нежно-алый
Воспоминанием приходит в смертный час..
Но вот растаял он, рассеялся, погас.
Потерянно во тьме забытый вечер бродит
И в сновидение неслышно переходит.
Но все ж какой ущерб в себе несет покой!
Погибельно душа склоняется с тоской,
Прося о божестве, – лишь волны в ней взыграют,
Так тотчас лебедь их, разгладив, прочь стирает.
О, этих вод не пьют окрестные стада
Другие, заплутав, здесь тонут навсегда,
Разверстая, стоит прозрачная могила,
Но не покоем – нет! – она меня манила.
Свет ясный дремлет средь неведомых отрад,
Но только проблеснул листвы далекий ад,
Как победитель тьмы – властительное тело –
Извечный страх чащоб отвергнув, захотело
Вдруг вечной ночи их, что спит среди ветвей.
Все я наедине стою с тоской своей!
Манит и гонит прочь телесное свеченье,
Я – тут, там – блеск воды и головокруженье!
Оплачь, Нарцисс, всполох лазури роковой!
С какою нежностью к воде я наклонился!
В смертельной синеве увидев образ свой,
К душе своей припал и вдоволь тьмой напился!
О силы вещие, провидческие сны
Смотря в себя, как в жизнь иную,
Вы видите себя из вашей глубины,
Свою же плоть к себе ревнуя?
Пусть беспокойных дум прервется мрачный ход –
Что ищете умом не спящим?
Не сможет вам помочь пустынный небосвод
Стать в муках чудом настоящим –
Ждет чудо тела вас – в зерцале этих вод…
Вбирая вас в себя, как жертвенную птицу,
Дракон любви к себе вас взглядом поглотит.
В блуждающую сеть вас приняли ресницы –
Всполох ее шелков пускай вас удивит.
Да не помнится вам, что сменится эпоха
В кристалле стынет – ваша кровь
Не сможет и сама любовь
Из волн немых извлечь ни вздоха, ни всполоха…
Пол-ох-а…
Плохо?
Кто
тут эхом вторит мне?
Насмешничает ли оракул этим гудом?
Иль потешается глубокий грот во сне?
Молчание каким-то чудом
Вдруг прервано, и все вокруг живет!
Что плохо? Знак плохой? Над гладью темных вод
Тростник ли жалобы мои здесь повторяет?
Не гроты ль в глубине рокочут и рыдают?
Не голос ли души родился и исчез?
Набормотал ли что уже не спящий лес?
О гул мучительный, о легкое дыханье
Златой листвы вокруг, о предзнаменованье!
Охотятся за мной все боги этих мест
И тайною моей звенит весь мир окрест!
Среди деревьев – плач, смех катится по скалам,
И мог бы, кажется, усильем самым малым
Волшебный этот глас меня восхитить ввысь!
Увы, меж тысяч рук, что в дебрях поднялись,
Средь зыбких сумерек забрезжил отблеск странный –
Там, из остатков дня составлен, мой двойник
В сияньи наготы, холодной и желанной,
Среди печальных вод нечаянно возник.
Вот плоть нежнейшая из лунного сиянья
Полна покорности и противостоянья,
Чье имя дивное раскатами звучит!
Но пленника листвы устал уж призывать я
Напрасно медленно сжимаю я объятья
И сердце бешено в моей груди стучит.
Рот сомкнутый его исполнен искушений,
Прекрасный мой двойник! Меня ты совершенней,
Подёнка вечная! как блеск вечерних рос,
Как жемчуг, бледен ты в шелку своих волос.
Ужель друг друга мы с Нарциссом полюбили,
Чтоб тут же тени нас ночные разделили,