Как делят яблоко, ножом напополам?
Ужель
погибнешь ты,
когда я стон издам?
Я обучил тебя дыханью, я ль виною
Что вздох твой пробежал тревожною волною?
Дрожишь!.. Слова, что я шепчу, едва дыша, –
В сомненьи между нас снующая душа,
Меж этим чистым лбом и памятью тяжелой…
Я жажду жаждою, как раб, бесстыдно-голой,
Как близок ты ко мне – тебя могу я пить!
Ведь до сих пор себя я не умел любить,
Себя я сам не знал, пылая этой жаждой …
О! Видеть, знать тебя! Повиноваться каждой
Из пляшущих в душе неведомых теней,
Следить за бурею таинственных огней
На собственном челе! И наблюдать измену
Смеющегося рта, взбивая мыслей пену,
Что радугой блестит в глазах средь синевы....
Надменность с немощью, сколь дороги мне вы!
Ведь даже девочка, что мчится от сатира,
И ждет его, дразня и смеха не тая,
Все нимфы робкие, все девственницы мира
Влекут меня слабей, чем ты, о вечный «Я»!..
Ii О воды хладные, спокойнейшие воды
Нежны к лесным зверям, приятны пешеходу –
Средь вас он ищет смерть, собою соблазнен,
Судьбе вы сродственны, весь мир – ваш тайный сон.
В воспоминание предвестье обратится
И вами в вашем сне вдруг небо восхитится,
Подобен сам себе меняющийся лик!
Волна, моя волна! за бликом блещет блик,
Года поверх тебя проходят облаками
Знакома ты давно с телами и страстями,
Тобой изведаны и лето, и весна,
И звезды с розами, и – до глубин ясна –
Жива ты тем сама, что ты же омываешь,
Ты мудрость тайную в укрывище питаешь
Во тьме ее теней, отброшенных на лес,
И мимолетный миг навек в тебе воскрес…
Задумчивый притин неколебимо ясен,
Храня угрюмый клад опавших листьев, басен,
Плодов и мертвых птиц и пряча слабый свет
Сошедших в глубину давно забытых лет.
В себе ты гибель их торжественно сокрыла,
По лону вечному страстям ты разрешила
Пройти и умереть… Охватывает страх
Дрожащую листву и вся она в слезах
Летит по ветру вдаль… Души горящей сила
Прозрачную сестру пыланьем окружила
Желая подчинить… И постигаешь ты
С какою нежностью, скользя средь густоты
Волос, спадающих с затылка дорогого,
Всемощная рука потом вернется снова,
К плечу, ведь для нее вся плоть – подвластный мир.
Закрытые глаза уставлены в эфир,
Полупрозрачных век пылает багряница,
И пробивается упрямо сквозь ресницы
Сияние двоих… Свое объятье для,
Вздыхают ли они? Иль то зовет земля
Огромную чету, что, слив уста с устами,
На девственном песке сплетается телами
В уже слабеющий чудовищный клубок.
И как единый вздох счастливых душ глубок,
О как им сладостны взаимные щедроты!
Но знаешь, чистый ключ, получше моего ты
Какой средь этих чар созреет горький плод –
У счастья пылкого всегда один исход,
Лишь против любящих начнешь ты строить козни
Расстроится союз, начнутся споры, розни,
Зачатый посреди столь ласковых тенёт
Исполнен многих зол, несчастный день взойдёт.
И скоро, мудрая волна – все та же, но другая –
Они, что любят их, безумно полагая,
Опять сюда придут вздыхать средь камышей,
Влекомы Временем и памятью своей.
В бессилии своем угнетены тенями,
Небесной красоты их ослепляет пламя,
Хранят в себе всполох счастливейших времен,
Но видят только ход смертельных перемен…
«Ты видишь уголок, что кипарисы скрыли?»
«Как он спокоен был, как мы его любили!»
«Вдохнуть бы море вновь и свежесть дальних гроз!»
Увы, слышна полынь за ароматом роз…
Но все ж верховных треб дыхание сладимо –
Горит листва вдали и слышен запах дыма!
Дыша им, в забытьи влюбленные идут
И час отчаянья стопами тихо мнут…
Их быстро-медлен шаг, с ним мысль в движеньи сходна,
В безумцев головы входя поочередно!
Убийство с ласкою трепещут в их руках,
Сердца средь перемен, грозя разбиться в прах,
Сражаются еще – надежда остается,
Но в лабиринте ум потерянно мятется,
Там заблудились те, кем проклят белый свет,
Их одиночество, как сумасшедший бред,
Провалы заселит, и тайное их ухо
Услышит голоса, что неизвестны слуху.
Рассеять эти сны дневной не сможет свет:
Не страшен свет тому, чего на свете нет!
И если распахнут они глаза сухие
То, чтобы защитить потемки дорогие,
Враз слезы потекут и тьма настанет вновь,
И в тайне горестной безумная любовь
Ту плоть, где счастливо жила душа былая,
Лобзаньем заклеймит, от ярости пылая…
Но я, Нарцисс, любим – мне собственная суть
Одна лишь любопытна.
И кажется другим – всем тем, кто в нетях суть,
Что сердце мое скрытно.
О тело властное! С тобою мы одно,