Собрание стихотворений

Ленинград,

март, 1962

ПОРТОВАЯ НОЧЬ

Старпомы ждут своих матросов. Морской жаргон                         с борта на борт летит,         пугая альбатросов… И оглашён гудками порт! Иду. (А как же? — Дисциплина!) Оставив женщин и ночлег, иду походкой гражданина и ртом ловлю роскошный снег, и выколачиваю звуки из веток, тронутых ледком, дышу на зябнущие руки, дышу свободно и легко! Пивные — наглухо закрыты. Темны дворы и этажи. Как бы заброшенный,                                забытый, безлюден город…                          Ни души! Лишь бледнолицая девица без выраженья на лице, как замерзающая птица, сидит зачем-то на крыльце… — Матрос! — кричит, — Чего не спится? Куда торопишься? Постой! — Пардон! — кричу, — Иду трудиться! Болтать мне некогда с тобой…

Ленинград,

март, 1962

ИМЕНИННИКУ

..Валентину Горшкову

Твоя любимая                     уснула. И ты, закрыв глаза и рот, уснёшь           и свалишься со стула. Быть может, свалишься                                     в проход. И всё ж             не будет слова злого, ни речи резкой и чужой. Тебя поднимут,                       как святого, кристально-чистого                             душой. Уложат,            где не дует ветер, и тихо твой покинут дом. Ты захрапишь… И всё на свете — пойдёт           обычным чередом!

Ленинград,

декабрь, 1961

МОРСКИЕ ВЫХОДКИ

(по мотивам Д.Гурамишвили)

Я жил в гостях у брата. Пока велись деньжата,         всё было хорошо. Когда мне стало туго — не оказалось друга,         который бы помог… Пришёл я с просьбой к брату. Но брат свою зарплату         ещё не получил. Не стал я ждать получку. Уехал на толкучку,         и продал брюки-клёш. Купил в буфете водку, и сразу вылил в глотку         стакана полтора. Потом, в другом буфете — дружка случайно встретил         и выпил с ним ещё… Сквозь шум трамвайных станций я укатил на танцы         и был ошеломлён: на сумасшедшем круге сменяли буги-вуги         ужасный рок-энд-ролл! Сперва в толпе столичной я вёл себя прилично,         а после поднял шум: в танцующей ватаге какому-то стиляге         ударил между глаз! И при фонарном свете очнулся я в кювете         с поломанным ребром.. На лбу болела шишка, и я подумал: — Крышка!         Не буду больше пить!.. Но время пролетело. Поёт душа и тело,         я полон новых сил! Хочу толкнуть за гроши вторые брюки-клёши,         в которых я хожу…

Ленинградская обл.,

пос. Приютино,1957

ДОЛИНА ДЕТСТВА

Мрачный мастер                        страшного тарана, до чего ж он всё же нерадив! ..После дива сельского барана я открыл немало разных див. Нахлобучив мичманку на брови, шёл в театр, в контору, на причал… Стал теперь мудрее и суровей, и себя отравой накачал… Но моя родимая землица надо мной удерживает власть. Память возвращается, как птица — в то гнездо, в котором родилась. И вокруг долины той любимой, полной света вечных звёзд Руси, жизнь моя вращается незримо, как Земля вокруг своей оси!

Ленинград,

9 июля 1962

* Я забыл *

Я забыл,             как лошадь запрягают. И хочу её позапрягать, хоть они неопытных                              лягают и до смерти могут залягать! Мне не страшно.                      Мне уже досталось от коней — и рыжих, и гнедых. Знать не знали,                     что такое — жалость. Били в зубы прямо                             и в поддых!.. Эх, запряг бы я сейчас кобылку, и возил бы сено, сколько мог! А потом            втыкал бы важно                                     вилку поросёнку жареному                                в бок…