«Парк расцветающий, весенний…»
В.В. Савицкой
Парк расцветающий, весенний,
В пруде глубоком отражен;
Мерцаньем призрачных растений
Взор лебедей заворожен.
Какою тайной беззаконной
Вода притягивает их?
Мир подлинный, мир преломленный —
Какой правдивее для них?
Как человеку, белой птице
Даны простор и высота;
Ей пред рассветом та же снится
Земли печальной красота.
Но, созерцая отраженье
Лучей, встающее со дна,
Нам недоступное ученье
О небе черпает она.
«Я стою в тишине…»
Я стою в тишине,
Огоньки, как во сне,
Никого. Одиночество. Ночь.
Никакой красоте,
Никакой высоте,
Ни себе, ни другим не помочь.
И напрасно я жду,
Тучи скрыли звезду,
Свет последний — исчез навек.
В аравийской пустыне, в сибирском снегу,
На шумном городе, дома в семейном кругу
Навсегда одинок человек.
«В лес по зелёной горе поднимаются люди…»
В лес по зелёной горе поднимаются люди.
Синие сосны, коричневый отблеск земли,
Копны в полях, как чеканная надпись на блюде,
Стадо домой возвращается в жёлтой пыли,
Вся эта роскошь природы и красок весёлых,
Словно старинного мастера передо мной полотно,
Взоры ласкает. Вдали, в нарисованных селах,
Тянется кружево крыш и дымков волокно.
Если бы снова увидеть такое виденье!
Вечером, в августе позднем, природа тиха.
Осень. Туман на заре. Петушиное пенье —
Чистый, гордый и радостный крик петуха.
«Снова ночь. Бессонница пустая…»
Снова ночь, бессонница пустая,
Час воспоминаний и суда.
Мысли, как разрозненная стая,
В вечность отлетают навсегда.
Полночь бьет. Часы стучат, как прежде,
В комнате таинственная мгла:
Если в сердце места нет надежде,
Всё-таки и тень её светла.
«Писать стихи совсем не весело…»
Писать стихи совсем не весело
И отчего так сердцу больно?
Что, Муза, голову повесила
И чем ты снова недовольна?
А соловьи поют по-прежнему
И те же розы и закаты
И тот же след по полю снежному,
Которым все мы шли когда-то.
II
В день Покрова
I. «Как звезда над снежными полями…»
Как звезда над снежными полями,
В августе над золотом садов,
В ночь весеннюю над тополями
Русских сел и русских городов
Ты восходишь, наш покров незримый,
Матерь Божия. Любви твоей
Над землею, некогда любимой,
Милость драгоценную пролей.
Дни проходят, тишиной томимы,
Гибели и смерти нет конца;
Ты, Которой служат серафимы,
Ты, Которой служат все сердца,
Милость ниспошли свою святую,
Молнией к стране своей приди,
Подними и оправдай такую,
Падшую, спаси и пощади!
II. «Только гибель и воспоминанье…»
Только гибель и воспоминанье…
Ясны сумерки. Гроза прошла.
За рекой на дальнем расстоянье
В городе звонят колокола.
Гулкий, смутный звон средневековый.
И, как в детстве, в церкви на стене
Пальцем мне грозит старик суровый
И святой Георгий на коне
Топчет разъяренного дракона.
И звучат в душе, звучат слова —
Строфы покаянного канона
О тщете земного естества,
О бесстрастии, об одоленье
Духа злобы, о грехе моем —
Темном, тайном, данном от рожденья —
Страшно быть с душой своей вдвоем.
………………………………………………..
Раненый, в Ростове, в час бессонный,
На больничной койке, в смертный час,
Тихий, лучший, светлый, примиренный,
До рассвета не смыкая глаз,
Я лежал. Звезда в окно светила.
И, сквозь бред, постель оправить мне,
Женщина чужая подходила,
Ложечкой звенела в тишине.
III. «Матерь Божья, сердце всякой твари…»
Матерь Божья, сердце всякой твари,
Вечная, святая красота!
Я молюсь лишь о небесном даре,
О любви, которая чиста,
О любви, которая безгрешна,
О любви ко всем и ко всему.
Я молюсь — и снова мрак кромешный
К сердцу приступает моему.
Милость ниспошли свою святую,
Молнией к душе моей приди,
Подними и оправдай такую,
Падшую, спаси и пощади!
Поэма
1. «Зимой в снеговом сугробе…»
Зимой в снеговом сугробе,
Прижавшись к чугунным дверям,
Две жизни скрестились — за обе
Ответ Всевышнему дам.
Как в марте и как в июле,
Пятнадцатого января
Все то же: свистящие пули,
Сияющая заря.
И на мостовой, без ответа,
В бреду, в темноте, в снегу,
Смешенье мрака и света,
Прощание на бегу,