Выбрать главу

АНАТОЛИЙ ВЕЛИЧКОВСКИЙ. СОБРАНИЕ СТИХОТВОРЕНИЙ

ЛИЦОМ К ЛИЦУ (Париж: Рифма, 1952)

«Мне руки милые твои…»

Мне руки милые твои Как память светлая о рае. Я так хотел бы, умирая, В слабеющих руках моих Собрав остаток сил — держать Твои ласкающие руки И, как перед простой разлукой, Их на прощание пожать.

«В постели, ночью, в тишине…»

В постели, ночью, в тишине, Я вслушивался в каждый шорох, И чудилось порою мне, Как будто шевелятся шторы.
И сердце в комнате пустой Сильнее начинало биться… Я укрывался с головой, Лежал, боясь пошевелиться.
И много нужно было сил, И много воли убывало — Чтоб он ко мне не подходил И не касался одеяла.
Теперь я не пугаюсь штор, Я знаю — ветер их колышет. А все-таки с каких-то пор Вокруг меня иное дышит.

«Во тьме на простыне рука темна…»

Во тьме на простыне рука темна, Лицо чуть светится, глаза горят. У черного холодного окна Качаются деревья и шумят.
Я думаю о том, как трудно жить С самим собой, а рядом, за стеной, В соседнем доме тоже, может быть, Есть комната — и там, во тьме ночной,
Идут часы в такой же тишине, И светится лицо, глаза горят, Рука на простыне темна. В окне Качаются деревья и шумят.

«Вот уже и нам пора проститься…»

Г. А. Раевскому

Вот уже и нам пора проститься. Было в поле тихо и темно, Я в ладонях растирал пшеницу, Из колосьев добывал зерно.
А потом свой обмолот пустынный, В горсть из горсти так пересыпал, Чтобы ветер уносил мякину, На ладонях зерна оставлял.
Веял я пшеницу осторожно, Не теряя зерен золотых, Только по законам непреложным Каждый раз все было меньше их.

«У берега покой и тишина…»

Сергею Маковскому

У берега покой и тишина, Стоит звезда, а волны пробегают, — По очереди каждая волна Звезду одну и ту же отражает.
Так кажется: на самом деле — нет, Все волны рек, от края и до края, Несут в себе ее далекий свет, Ни на мгновенье с ним не расставаясь.

«Сторожа обрезывают ветки…»

Ю. К. Терапиано

Сторожа обрезывают ветки. Нет, весна придет еще нескоро. Дымен город. Солнце зимним светом, Мертвым светом озарило горы.
Этот свет я прежде ненавидел, Я бежал от этих улиц длинных, — Десять лет меня никто не видел В этом страшном городе старинном.
Здесь провел я молодость бесплодно, Не нашел ни в ком к себе участья. Проходили месяцы и годы, Никогда не приходило счастье.
Потому мне тяжело и страшно В городе, где умирала радость, — Видеть труб задымленные башни, Черных стен холодные громады.
С каждым камнем или старым домом, Озаренным сквозь туман закатом, Я встречаюсь, как с таким знакомым, Что меня обворовал когда-то.

«Каждый лист весной пронизан светом…»

Каждый лист весной пронизан светом, Но пройдет еще немного дней, Темный лак его покроет летом, Станет он не пропускать лучей, —
От дождей, от засухи, от зноя Будет жестким и полусухим… Но, припомнив солнце золотое, Упадет на землю золотым.

«Когда — среди любви земной…»

Т. Величковской

Когда — среди любви земной, Средь скуки, мрака и двуличья, Случайно, в слабости сплошной Бессильного косноязычья —
Одна строка строки другой, Как провод провода, коснется И, словно искрой голубой, Вся озаренная зажжется:
Тогда мне видно самому, Зачем, почти наглядным чудом, Тому, кто знает ложь и тьму, Дается некий свет — оттуда.

«Две правды есть: одна — совсем простая…»

Две правды есть: одна — совсем простая: Зайдешь за булкой, купишь папирос, Войдешь в кафе и в зеркале встречаешь Свое лицо и свой неладный нос.
Закажешь кофий, вынешь сигарету, Попросишь у соседа прикурить, — Как будто все в порядке и на свете Совсем не плохо человеку жить.
Но миг — и вдруг таким себя увидишь, Каким и зеркалу не отразить, И слово праздное возненавидишь И не о чем с соседом говорить.

«Лицом к лицу стояли двое…»

Лицом к лицу стояли двое: Один со шрамом на щеке, Другой — такого же покроя, В таком же сером пиджаке.
И оба правою рукою Усы крутили. Было так, Как будто в зеркале собою Любуется один чудак.
Они о чем-то рассуждали, Кивали вместе головой И разошлись, и не узнали, Кто отраженный, кто живой.

«Когда в окне расплюснулось лицо…»