«Еще в Булони не исчезли…»
Еще в Булони не исчезли
России верные сыны.
Встречаясь, о своих болезнях
Они рассказывать должны.
Кого и как похоронили,
Кто в старческий укрылся дом,
Кого в больнице навестили
И пошатнулся кто умом.
А я, я связан с ипподромом
На воздухе, средь лошадей
Я чувствуй себя — как дома —
В далекой юности моей.
Сон перед смертью отца
Сквозь бледно-розовый туман,
Широким полем, без дороги,
Навстречу мне идет Иван,
И смотрит отчужденно, строго.
Я помню, мне недавно он
Зайчонка продал за полтинник,
Но тот Иван был неучен,
А этот шепчет по латыни,
Тот прежний, помню, был убит,
Во славу взятья Перемышля,
А этот в землю не зарыт,
И у него в кошелке вишни…
А вот и Настя подошла,
Земли ногами не касаясь,
И нож кухонный принесла,
Стоит, всем телом содрогаясь,
И все черней, черней кругом,
В ограде черной, из железа,
Иван сверкающим ножом
Корове горло перерезал,
И начал шкуру обдирать.
Глазами замигала туша
И пробуя на ноги стать,
Взревела, потрясая душу…
Болезнь
Болело сердце. Я дышал
И учащенно и неловко…
Чтобы отвлечься рисовал —
И вышла конская головка.
Болезнь прошла. Рисунок мой
В полубреду, в полутумане —
Мне помощью служил такой,
Как конь живой на поле брани.
«О“ Постороннем” много проще…»
О «Постороннем» много проще,
Намного лучше, чем слова —
Расскажет свежий сумрак рощи
И шелестящая листва.
Когда качает ветви ветер,
Листва шумит над головой,
Читатель, вспомни о поэте —
Живет в природе голос мой.
Вечер в Дроздовке
М.В. Леонтовичу
В садике Дроздовки — голосом знакомым,
Горлица воркует на старинный лад.
Это было где-то, это было дома,
Догорал такой же розовый закат.
Ворковала горлица — тем же самым голосом,
Мы домой на ужин по дороге шли,
И лучей закатных золотые полосы
Между тополями на траву легли.
Те лучи погасли, эти так же гаснут —
Между старых яблонь — тоже навсегда.
Вот уже мерцает, но еще не ясно,
В синеве над садом, белая звезда.
О Лермонтове
Р.Ю. Герра
Медленны слова любимых песен.
Перед взором грезящим моим —
Образы встают, почти телесно,
Только автор песен невидим.
Жаль, что песен он своих не слышит.
Безразличен к славе вечный сон.
А любовь еще живет и дышит —
В мире, где давно не дышит он.
Навсегда — в долине Дагестана —
День и ночь кремнистый путь блестит,
Свежая еще дымится рана —
И звезда с звездою говорит.
Навсегда — остались жизни силы —
Дышит грудь, хладея, кровь течет.
Вечный дуб склонился над могилой,
Тихий голос о любви поет.
1. «Когда-то римляне и греки…»
Когда-то римляне и греки —
Любили солнце, быстрый бег —
И не молился человеку —
Спасенья ради человек.
2. «Чудес высоких ожиданье…»
Чудес высоких ожиданье —
Свободной, царственной руке,
Давало право на созданье —
Постройки дома на песке.
3. «Он верил в свой державный голос…»
Он верил в свой державный голос,
В свой монархический народ.
И верил — «ни единый волос —
Без воли свыше не падет».
4. «Да разве только камни? Воздух…»
Да разве только камни? Воздух,
Вся тварь земная вопиет.
Я вижу небо, вижу звезды,
А землю ржавчина грызет.
Шансоньер
«Видите? Чтите ли —
Каков я нонь?
Захлопали зрители
Ладонь в ладонь.
«Видно птицу —
Не бездарен! —
Как девица,
А, ведь парень!»
У милости — гости мы.
Встреча, так встреча —
Уши навостренны,
Подняты плечи.
Молчи галерка —
Чтоб тебе! Чтоб!
Кто там без толка —
Все — хлоп, да хлоп?
А милость — милостиво
Ждет тишины,
Ножкой игривой
Бросает штаны.
Расхристан ворот,
Слегка трепещет
На каблуках у него не шпоры,
Совсем не шпоры, брильянты блещут!
Он тоже жестом —
«Молчи шпана» —
Уж вашей лестью
Я сыт сполна.
Запели трубы,
Разжались губы,
Зубы — это сахар,
В голосе хрипы —
То ли от страха?
То ли от гриппа?
Гогот из пасти,
Из пасти брызги —
То ли от страсти?
То ли от визга?
Патлы — трясом,
В руке рупор —
Воет басом,
Как над трупом.
Сделал — глазки,
Подвывает,
Похоть пляской —
Выражает.
Он вот эдак! Да вот так —
Крутит, как ему хочется!
Все равно ведь — в кабак —
Весь народ волочится.
А под самый конец,
Ради неизбежности,
Голос свой молодец
Подсахарил нежностью.
Пустил ноту дрожащую,
Патлами помотал,
К сердцу, как бы болящему,
Два пальца прижал.
Любите? Чтите ли?
При каждом поклоне —
Готовы зрители
Отбить ладони.
Ушел!.. И почтительный
По рядам шепоток:
«Новый учитель,
Новый пророк».
«Если смерть его отнимет —
Как у нищего суму,
Вся общественность поднимет
Вечный памятник ему!»
«Говорят — вращается —
В левейших кругах —
Там брильянты прощаются
На каблуках?»
«А как же! Портреты
В газете любой —
Женился на этой,
Разошелся — с той»
А светило —
Молодой певец,
Из машины вылез,
И во дворец.