И не верю браваде, брюзжащей от малой любви,
ни плаксивым гитарам, ни фокусам и ни пиликанью.
Но чем больше поэт, тем прочнее он связан с людьми,
тем он проще душой, тем он преданней делу великому.
Если верить кому — то строителям и мастерам,
бескорыстным рукам и биению сердца горячего,
тем, кто плавил металл и в домах потолки настилал,
кто хлеба убирал и сады молодые выращивал.
Знаешь, как я пишу? Будто черную землю пашу,
ни себя самого, ни друзей и ни близких не милуя.
А еще я пишу, как любовь в своем сердце ношу:
навсегда, навсегда, не забудь, мое солнышко милое!..
И пшеницы шелка, и сполоснутый ливнем асфальт,
и народные стройки, и на сердце нежность
незваная, —
я еще не могу, я не знаю, как это назвать,
я хожу по земле и всему подбираю названия.
Я ведь знаю и сам, что сердца не зажгутся от цифр.
Но какие дела возникают за нашими цифрами!
За сегодняшний день сединой заплатили отцы.
Так прими их наследье и плечи под знаменем
выпрями.
Признаюсь тебе, век: буду счастлив, чтоб стих
мой гремел,
чтобы стих мой сумел все на свете осилить и вынести.
У меня на всю жизнь лишь один образец и пример:
Это наш Маяковский — в своей непреклонной
партийности.
* * *
Как жалость, тот день тяготил, и отнюдь{403}
ничто не казалось предвестьем дождя,
и к дощатому жались плетню
горящих ромашек созвездья.
Но туча явилась, длинна и тоща,
тащилась и падала навзничь,
и брызнули крупные капли дождя
на яркую прозелень пастбищ.
Потемками влажными небо свело.
Ну, что тут поделаешь, братцы?
Такая погодка, а мы, как назло,
с утра порешили купаться.
Сам Репин такого вовек не писал,
а был до язычества лаком.
Снимали штаны мы на срам небесам.
Никто не дрожал и не плакал.
Так весело пахла прибитая пыль!
А мы разбегались и плыли
под ливнем, и были под ним так теплы
заливы с лужайками лилий.
Река поднималась, как в страсти душа,
и так же дышала влюбленно,
и брызгали свежие капли дождя
на тихое водное лоно.
Штрихуя простор и листву решетя,
Клялись и ручались: «Мы любим».
Стучали прозрачные капли дождя,
как юности звончатый бубен.
Родина
* * *
Я так люблю тебя, Россия{404}, —
Мое ты небо и земля, —
Люблю леса твои густые,
Твои пахучие поля,
Волной ласкаемые скалы,
Луга с речною синевой, —
Сижу ли заполночь усталый,
Иду ли далью полевой,
Слежу ли в дымах и туманах,
Когда ничто нейдет на ум,
Огни вокзалов безымянных
И городов далеких шум.
Там тьмы веселых, вольных, верных,
Великодушных сыновей
До пота трудятся на фермах,
С громами реют в синеве.
Там за учебою, за делом,
На подоконники присев,
Студенты тянутся всем телом
Навстречу солнцу и росе.
Там девушки смуглы и русы,
Ломают с хрустом качаны
Рыжеволосой кукурузы
Эпической величины.
Там поезда стоят у станций,
Где пахнет сеном и сосной,
И слышат путники: «Останься.
Побудь на станции лесной».
Там у прудов, степных и сонных,
Над их водою голубой,
За солнцем пламенный подсолнух
Индейской водит головой.
Там колыбельную колосьям
Лепечет лето, а засим
Огнем и далью дарит осень,
И листья падают с осин.