Выдумка нищая,
жалостный лепет,
мне с тобой нынче
якшаться не следует.
Дни мои ленью
не обволакивай.
Сам что ни день я —
не одинаковый.
Хочу писать просто,
честно, без фальши,
так, чтобы просто
некуда дальше.
Радость и риск — у нас.
Я им учусь.
К черту изысканность
маленьких чувств!
* * *
Знать не хочу ни угла, ни имущества{422}.
Мне бы еще раз пожить да помучиться.
Вот что люблю я, и вот что я знаю:
солнца красу,
сосны в лесу,
рыбу в реке,
книгу в руке
да Революции алое знамя.
ПОЭЗИЯ — ВЕЗДЕ{423}
Ищу в миру и дома я,
в покое и в езде.
Она — как жизнь бездонная.
Поэзия — везде.
Плотинами бетонными
становится из волн.
В полуторках с бидонами
проносится под звон.
Задумчивая, смелая
и полная забот,
смеясь, с вечерней сменою
приходит на завод.
На воздухе, в молчании
небесной черноты,
поймешь ее случайные
и вечные черты.
Не только у божественных
Джульетт и Маргарит, —
не меньше их и в женщинах,
горячих от корыт.
Пути-дороги дальние,
земная кабала.
Со мной в тюрьме и в армии
поэзия была.
О, вечности ровесница,
неузнанная светится,
весенней веткой свесится,
заплещется в воде.
Она — у пашен в золоте,
она — в упавшем желуде,
она — в дожде и в желобе, —
поэзия везде.
* * *
Ел я добрый хлеб отчизны, ночевал я в поле{424}
чистом,
обжигал на солнце плечи, мокрый шел по мху болот,
веселился за работой, пил вино по красным числам,
славил труд и красоту я — плоти пламенный полет.
Полюбил на дальних стройках жар и смех народных
сборищ,
апшеронских вышек шорох и уральских домен дым,
полымя пустынь соленых и полыни горной горечь,
свет небес над Араратом, аромат чарджуйских дынь.
Мне из жизни не исчезнуть, от людей не удалиться.
Хорошо я жил на свете, не остыл и не устал,
не был странником безродным, ни холодным
летописцем,
землю рыл, тесал булыжник, книги славные листал.
И смеялся я от счастья, и никем унижен не был
в том краю, где на березы, на звериную тропу
осыпается ломтями фиолетовое небо
и ложится белым снегом на зеленую траву.
Я хочу гореть в работе и в беде смеяться гордо,
приходить на помощь другу и сады растить на льду,
опьяненными губами целовать девичье горло
и шептать во сне о счастье: все равно тебя
найду.
Хорошо садить и строить. Хорошо дышать любовью,
быть открытым, щедрым, смелым, в бронзе нив,
в чаду морей
хорошо идти лугами, видеть небо голубое.
Будь же ты одна, о совесть, вечной музыкой моей.
* * *
Тьмой и светом наполнены чаши. * [8]{425}
Так отведаем это питье.
Замолчишь ты, мальчишество наше?
О шуми, золотое мое!
И пускай под раскаты рассказа,
удалым ударяя челом,
виноградные горы Кавказа
засверкают над нашим столом.
вернуться
8
Первоначальный вариант см. с. 696 /В файле — Раздел 3; Из рукописного сборника «Ясная Поляна», Реалистическая лирика. 1952; «Трепет жизни, всю душу пронявший…» —