Когда ж случайно и на миг летучий
На грудь прильнет родная голова,
Я горькой лаской, темною и жгучей,
Перебиваю жалкие слова,
Чтоб снова руки нехотя сплела бы,
И волоса б упали на чело,
И губы губ, дыша, искали, лишь бы
Одной душе не помнить ничего.
И словно теоретики
О страсти говорят,
Заладил дождик реденький
На сто ночей подряд.
Бегут, поют в снегу ручьи,
Звенят их голоса.
А у тебя снегурочьи
Заплаканы глаза.
Ах, ночи не легко тебе
Весною коротать,
Когда такая оттепель,
Такая благодать,
Что чуть ли не о севе ли
Брехня у горожан.
Весна у нас на севере
Безумно хороша.
И я, влюбившись по уши,
Неделю сгоряча
Бродил с утра до полночи
По рощам, по ручьям.
Божился, и допрашивал,
И, ревностью томим,
Дежурил под оранжевым
Окошечком твоим,
Пока, обнявши ночи ствол
С листвою из планет,
Гадала, с одиночеством
Расстаться или нет.
Наверно, скоро сбудется
Знакомая беда…
Ах, оттепель-распутица,
Веселая вода!
* * *
Снег да ветер… ели да осины…{486}
Белый пар над темною рекой…
Не такого счастья мы просили,
О судьбе гадали не такой…
Мне б навек красе твоей молиться,
До зари шатаясь по лугам,
Где костер, тревожный и смолистый,
Сквозь туман и темень полыхал.
Но сквозь горький чад очарованья
Сердце чует холод и метель.
Будет страшный праздник расставанья.
Ухожу за тридевять земель.
Но и там ручьями золотыми
Запоет сияющий родник:
Голубое, ласковое имя,
Свет очей, печальных и родных,
Трепет рук, натруженных и теплых…
Постарев от горя и обид,
Мне приснится весь твой милый облик,
Нестерпимой мукою облит.
Как тогда, измучась и озябнув,
В зареве горящих губ и щек,
Ты войдешь сиянием внезапным,
Музыкой, неслыханной еще.
А когда в душе наступит полночь,
Тишиной и ужасом даря,
Я один приду к тебе на помощь
Через реки, горы и моря.
Все равно, куда б ни убежала,
Сердцем я к рукам твоим приник,
Благодарной бурей обожанья
Обожгу потупившийся лик,
Насмешу, утешу и поверю,
Понесу по ягодным садам,
Не отдам ни лешему, ни зверю,
Ни беде, ни смерти не отдам.
* * *
Я верен темной речи хвой{487}
И тишине речных излучин,
И мне не надо ничего,
Чем я любимую измучил.
Я рад, что я России сын,
Что рос у леса в колыбели
Был только корень той красы,
Чьи ветви в небе голубели;
Что лишь начало написал
Из песни той, кем был я полон;
Что не из книжек небеса
И землю вычитал и понял;
Что был всегда веселью рад
И хохотал как ненормальный,
Когда стучали дождь и град
В лопатки родича норманнов;
Что в простоте чужих домов,
Среди различных лиц и наций
Мне было долею дано
с друзьями дружески обняться;
Что, став над бурею любой,
Над речью разъяренных станов,
Я стану нежность и любовь
Беречь и славить неустанно.