Сказанное выше о строении стиха Кантемира позволяет уяснить, как следует читать его сатиры. Поскольку ритмической основой стихосложения сатир остается равносложность строк (общий принцип силлабического стихосложения), то при чтении необходимо скандировать по слогам, выделяя каждый слог.[1] Наряду с этим важно соблюсти при чтении цезуру — после седьмого слога следует сделать заметную паузу, что позволит расчленить стих на два полустишия. При этом в первом полустишии требуется выделить ударением соответствующий слог перед цезурой (либо пятый, либо седьмой, считая от начала стиха); во втором полустишии ударение связано с рифмой и падать оно должно обязательно на предпоследний, двенадцатый слог стиха. Для иллюстрации того, как нужно читать сатиры, приведем небольшой отрывок, расчленив слоги, проставив в строках предцезурное ударение и отметив место цезуры:
В изд. Ефремова редакторы специально проставили предцезурные ударения в стихотворном тексте, имея в виду помочь правильному чтению произведений сатирика. Однако целесообразность подобной операции с текстом весьма сомнительна. Сам Кантемир ударений не расставлял, а всякая позднейшая расстановка зачастую неизбежно оказывается произвольной, ибо далеко не всегда можно безошибочно определить, каково было ударение на том или ином слове в первой половине XVIII века, а тем более в индивидуальном произношении сатирика (что очень важно). Искусственная «подгонка» ударений под известные из «Письма Харитона Макентина» правила (как это сделано в изд. Ефремова) создает иллюзию, будто поэт в окончательной редакции абсолютно строго выдерживал указанные правила, не допуская от них ни одного отступления. Между тем специальный анализ доказывает, что на самом деле отступления имели место, что правила являлись нормой, к которой стремился сатирик, но не во всех случаях ему удавалось ее достичь. По этим соображениям предцезурные ударения в настоящем издании не проставляются.
В Академическом списке к разделу «Сатиры» имеется эпиграф:
То есть:
В этом же списке помещено следующее «Предисловие к сатирам».
«Сатиру назвать можно таким сочинением, которое, забавным слогом осмевая злонравие, старается исправлять нравы человеческие. Потому она в намерении своем со всяким другим нравоучительным сочинением сходна; но слог ея, будучи прост и веселый, читается охотнее, а обличения ея тем удачливее, что мы посмеяния больше всякого другого наказания боимся.
Сатира начало свое приняла на позорищах, где между действами трагедии вводилися для увеселения смотрителей смешные явления, в которых действители, в образе сатир, грубыми и почти деревенскими шутками пятнали граждан злые нравы и обычаи. Такое изображение римляне, грекам последуя, на своих позорищах завели; а потом и кроме зрелища порядочными стихами сатирические творения составлять стали. Луциус некто в том дорогу показал Горацию, Персию и Ювеналу, а сии итальянским, французским и прочих народов сатирикам.
Я, в сочинении своих, наипаче Горацию и Боалу, французу, последовал, от которых много занял, к нашим обычаям присвоив. Читателям моим оставляю судить, сколько я в сем опыте нового на нашем языке сочинения преуспел. Новость предприятия, может быть, извинит погрешения слога; а осторожное обличение злонравия подлинно не осудят любители добродетели. От злонравных ничего не ожидаю, хуление и хвалу, гнев и любовь их равно презирая».
Сатира I. На хулящих учения...(стр. 57). Впервые — изд. 1762 г., с искажениями. Более точно — изд. Ефремова. В настоящем издании текст сверен и исправлен по Академическому списку. Первоначальный текст сатиры был создан в конце 1729 г. Он подвергся многократным переработкам. Окончательная редакция определилась к началу 1743 г.
В автокомментариях Кантемир рассказывает, что, написав сатиру, он, «по обычаю всех почти сатириков», скрыл свое имя и не думал ее «обнародить», но затем она стала известна Феофану Прокоповичу, который «ее везде с похвалами стихотворцу рассеял». Прокопович, возвращая список сатир, приложил к нему написанное в похвалу автора стихотворение «К сочинителю сатир»:
1
Вопрос о том, как следует читать силлабические стихи, окончательно не выяснен. См. по этому поводу статью Б. В. Томашевского «К истории русской рифмы». — «Труды Отдела новой русской литературы». Л., 1948, стр. 257; статью И. П. Еремина в книге: Симеон Полоцкий. Избранные сочинения. М. — Л., 1953, стр. 256–258; а также рецензию П. Н. Беркова на это издание («Известия Академии наук. Отделение литературы и языка», 1954, № 3, стр. 302–303).