Она терпеливо смотрела на него, словно забавляясь этим бредом.
— Что мы должны сделать, чтобы принять эту судьбу?
Она была столь любопытна, столь ненасытна… Он подумал, что было бы, если бы он по-настоящему был её наставником, чтобы помочь с её магией.
— Всё в крови, принцесса. Кровь — магия. Это ключ ко всему — ключ к жизни, ключ к свободе, ключ к лишению свободы.
Она засмеялась, удивляя его, и наклонилась вперёд, чтобы поцеловать его.
— Ты запутался сегодня, не так ли? Не волнуйся, кровь меня не пугает.
Ему хотелось бы чувствовать то же самое. Его грудь болела всё больше с каждым мгновением колебания — невидимые знаки, приковывающие его к Миленье, управляющие им день и ночь.
— Она заставит меня сделать это… Знай, пожалуйста, это не мой выбор.
Её улыбка исчезла, а выражение стало мрачным.
— Ты беспокоишься, да… Я здесь, — она обняла его, обхватив руками плечи, чтобы притянуть к себе поближе. — Мы сделаем это вместе.
Она задохнулась, когда он ударил её кинжалом в живот.
— Мне очень жаль, Люция, — прошептал Алексиус. — Это не я. Что-то более могущественное контролирует меня.
Он вытащил оружие из неё. Она отшатнулась и упала на колени, касаясь раны и шокировано глядя на окровавленные пальцы. Кровь текла из раны, впитывалась в платье и разливалась на полу храма.
В других местах понадобилось много крови, чтобы вызвать нужный эффект — торнадо, землетрясение, лесной пожар. Кровь рабов лилась на дороге, которую они вынуждены были строить. Кровь восстания во время битвы в храме и в горах. Кровь десятков смертных пролилась, три раза, чтобы призвать три Родича.
Это судьба. Всё это.
Но кровь колдуньи более могуча, чем сотни обычных смертных.
Миленья тысячу лет ждала этого. Пролилась кровь Люции — вот, теперь завеса между мирами рухнула достаточно, чтобы кто-то могущественный, старейшина, сбежал из её тюрьмы и получил то, что хотел.
Через туман ужаса Алексиус услышал крики тех, кто был свидетелем этого. Они бежали из храма, оставляя его наедине с Люцией.
Здесь не было героев, что вмешались и спасли бы её.
Только один бессмертный злодей сжимал кинжал.
Под заклинанием Миленьи он каждый раз думал, что слова, которые он говорил, причиняли ему боль, но это было ничто в сравнении с той болью, что он чувствовал при виде страданий Люции, и эта боль была сильнее физической.
— Что… — выдохнула Люция. — Зачем ты… зачем ты это сделал? Алексиус… Зачем?
Ледяная буря собралась, вызванная кровью Люции, развернувшаяся выше храма Валории и разрушающая все окна. Сосульки, острые, словно мечи, быстрые, словно молнии, летели сквозь открытые окна, пронизывая пол или раскалываясь на тысячу мелких кусочков.
Алексиус просто стоял, молча наблюдая, как истекала кровью Люция. Она смотрела на него с болью и изумлением на бледном лице.
Не было ярости или обвинения, только изумление.
Сильный шторм окружал храм. Он не сомневался, что любой, оказавшийся на улице, уже погиб бы. Не было времени найти убежище от бури. Их тела найдут вокруг храма, замороженные и пронзённые кусками льда.
Но их смерть не имеет смысла. Только кровь Люции значима.
Миленья была так права. Но не во всём.
Люция могла уничтожить его силой мыслью, но она не защищалась от него своими элементалями. Она была просто девушкой, которую предал парень, что она его так любила.
Он опустился на колени перед нею и взял её за плечи, изо всех сил пытаясь говорить помимо боли, что могла остановить правду.
— Эта рана не убьёт тебя, но следующая — да. Ты должна защититься от меня, пока у тебя есть шанс.
Её мучительный взгляд пытался найти его.
— Алексиус… Прекрати это…
— Моя миссия вырезана на моей коже, Люция. Миленья вынудила меня слушаться её команд, и я не могу остановить это, только отсрочить, — каждое слово было ножём в горло. — Миленья хочет, чтобы ты умерла здесь и сейчас.
— Зачем?
— Твоя кровь волшебна, так же могущественна, как была могущественна Эва. Она не хочет вернуть Родичи в Убежище. Она хочет их себе, и она планировала это, ждала этого тысячелетиями.
Её глаза расширялись с каждым сказанным словом.
— Ты меня обманул, — её дыхание стало рваным. — Как ты мог? Я доверяла тебе!
Он взял каждую унцию своей силы, чтобы противостоять далёким компандам ударить Люцию клинком в сердце и украсть её жизнь. Заклинание послушания Миленьи горели в нём, но он сопротивлялся. Должен быть выход.
Он схватился за лезвие дрожащей рукой.