Словно загипнотизированная, я смотрела в синие, внимательные и обеспокоенные глаза, полные отчаяния.
Не враждебные.
Не опасные.
Сочувствующие.
Паника стала отступать – на уровне интуиции я не чувствовала больше в мужчине врага.
– Знаете мое имя? – тихо спросила я.
– И имя, и тебя саму. Хочу помочь, – так же тихо ответил незнакомец.
Я настороженно смотрела на него. Меня еще потряхивало от испуга, но не так, как вначале.
– Нужно соблюдать осторожность. Можешь доверять только мне и сестре. Она из Межземельного ордена Трилистника, никогда не причинит вред.
– Хотите помочь? – с недоверием прошептала я. – Но я – военнопленная, вы – подданный и солдат Марилии. Почему? – Память не вернулась, но я понимала, кто такие «военнопленные», а кто такие «захватчики». Явным было то, что последние не помогают первым. Допрашивают, пытают, но не помогают.
– Ты уже помнишь хоть что-то! – обрадовался мужчина, порывисто вскочив со стула. – Не забываешь, как раньше! Я уже все рассказал, но каждый раз, когда просыпаешься, ты снова не помнишь меня. Это просто кошмар – каждый раз понимать, что ты снова боишься и не доверяешь!
Незнакомец нервно заходил по маленькой белой комнате, пятерней ероша волосы. Он мельтешил перед глазами, и я вынужденно их закрыла, чтобы не кружилась голова.
– Больше забываю, чем вспоминаю, – призналась я. – Вас не помню.
– Две недели я рассказываю тебе понемногу, с тех пор как ты стала приходить в себя. Попытайся вспомнить меня! – попросил марилиец, наклонившись и умоляюще заглянув в глаза. – Бедная девочка, что же эти сволочи сделали с тобой, – добавил мужчина, и столько теплоты и жалости было в его словах, что сердце дрогнуло.
– Не понимаю, почему вы сочувствуете мне? – с подозрением прошептала. – Почему называете себя другом? Мы – враги, наши империи воюют, вы взяли меня в плен. Меня пытали.
Незнакомец отшатнулся, скривился, будто его ударили, но быстро взял себя в руки.
– Я не враг, – твердо произнес он. – Меня зовут Кирстан Стефанович, я – твой давний друг, мы учились вместе в Столичной академии магии в Марилии – САМИМ. Еще до войны, – хмуро добавил он. – Не нужно было отпускать тебя тогда. Я чувствовал это! Никогда не прощу себе! – последние слова мужчина произнес со злостью и болью, снова начиная нервно мерить шагами маленькую белую палату, о чем-то мучительно размышляя.
Я внимательно смотрела на него, честно пытаясь вспомнить. Даже сквозь туманную пелену на глазах я разобрала, что у мужчины благородное лицо, но я не помнила его.
Я прислушалась к себе. Отторжения и неприязни он не вызывал. Наоборот, интуитивно показалось, что ему можно доверять. Но как он собирался помочь мне – распластанной и обездвиженной на больничной кровати в госпитале, где хозяйничали захватчики?
– Ты меня звала Кир, – с грустью прошептал мужчина и ласково, еле-еле касаясь, погладил по забинтованной голове. Показалось, что его пальцы подрагивали. – Я звал тебя Лори. Когда ты училась в Марилии, тебя звали Лорианна Стенфилд. Это потом ты стала лерой Тубертон.
– Хорошо, Кирстан, постараюсь вас вспомнить, – пообещала я, засыпая.
– Ты вышла замуж и стала лерой Тубертон. И забыла пригласить меня на свадьбу. Хотя обещала, – тихо прошептал он, но я услышала.
«Свадьба? Это когда выходят замуж? Я замужем?»
Разговор с новым знакомым, или со старым другом – надо разобраться в этом, – измотал меня, и я заснула.
В моей жизни наступил небольшой переломный момент – с каждым днем я чувствовала себя все лучше. По крайней мере, так казалось, потому что постепенно я стала запоминать то, что рассказывали атер Кирстан Стефанович и сестра Таисия.
Сестра объяснила, что мужчина является аристократом в Марилии и к нему надо обращаться «атер».
Пока я запоминала с трудом, и часто не с первого раза, и даже не все. Новые знания не радовали, иногда пугали, часто не давали спокойно спать, но выбора не было ни у кого – целители и сестра должны были вернуть мне память.
Дни в госпитале для военнопленных проходили однообразно. Я просыпалась, затем сестра Таисия вытирала мое лицо влажной салфеткой вместо умывания, обрабатывала глаза специальными растворами и закапывала капли. Потом кормила с ложечки пюреобразной и безвкусной едой, давала лекарственные отвары или пилюли, предварительно растерев их в порошок, чтобы я смогла их проглотить. После начинались капельницы и перевязки головы.
В это время я размышляла о том, зачем было подвергать меня таким бесчеловечным пыткам, чтобы затем лечить, и что такого хотели узнать марилийцы? Неужели я действительно была солдатом своей земли и знала какую-то секретную информацию?