– Не сказала? – выдохнул министр. – Несмотря на все, что вы… – Он тяжело вздохнул. – Странно, что вы вообще в курсе пропажи артефакта и документов, – вдруг холодно добавил министр. – Ничего не понимаю. Или же… – Он резко осекся.
Наступившее молчание стало подарком Небес.
– Капитан Бейкалич, вам не сойдет с рук подобная жестокость, – после недолгого молчания глухо проронил министр. – Я позабочусь об этом.
– Я служил своей великой империи, господин министр! – гордо ответил капитан, но голос прозвучал тоньше и тоскливей, чем он, видимо, хотел. – Я не мог разговорить пленную, – нехотя признался тот, кто был до тошноты противен мне, – поэтому пришлось применить радикальные меры.
– Меры? – холодно переспросили его. – Пытки, вы хотели сказать.
Меня вдруг затошнило и вырвало.
– Мать твою! – громко выругался, похоже, министр.
Быстрые легкие шаги сказали о том, что он отошел подальше.
– Она жива?! – с искренним изумлением спросил он.
Шаркающие шаги…
Другие.
По направлению ко мне.
Острый носок башмака переворачивает меня. Осторожно. Но боль во всем теле вспыхивает с новой силой. Я вдруг осознаю, что привыкла к боли. Могу не реагировать на нее.
– Мешок сломанных костей… Хм… Но действительно жива, – бурчит скрипучий голос. – Что вы сделали с ее лицом, господин Бейкалич? А с конечностями?.. Это создание недолго протянет, господин министр. День-два… Как жива, непонятно.
– Господин Йович, попытайтесь привести пленную в чувство, – холодно процедил министр. – Хотелось бы с ней пообщаться. Эта зарданка, видимо, та, кого мы искали столько времени по поручению императора. Вы должны вернуть ее из-за грани, куда, похоже, она одной ногой ступила.
– Господин министр, она в ужасном состоянии! – скрипучий голос прозвучал по-настоящему испуганно. – Без магов-целителей не вытащить! Согласно же недавно озвученному вами Положению, к военнопленным с меткой о выжженной магии нельзя применять целительскую магию! У пленной такая метка имеется. Я вижу ее через разорванную одежду. Если маги-целители прикоснутся к пленной, это мгновенно убьет ее.
– Вы у нас главный целитель, господин Йович. Вам и думать, как спасти ее. Значит, лечите обычными средствами, как обыкновенного человека, – холодно отозвался министр. – Если она умрет, вы больше не главный целитель военной кампании.
– То, что вы хотите, невозможно, – в отчаянии прошептал целитель Йович.
– Зарданка – ценный свидетель. Плюс военная преступница, на совести которой серьезное преступление против Марилии. Вы слышали капитана Бейкалича: пленная ничего не рассказала. А нам нужны ответы. Потом, если будет в состоянии, поработает на рудниках его величества. Кроме того, смерть – легкий выход для нее за все преступления перед Марилией, – жестко ответил министр. – Особенно если она из зеленых лучей.
– Капитан Бейкалич, почему не пригласили к пленной менталистов? – с раздражением поинтересовался главный целитель.
– Менталисты работали, господин Йович, – уныло отозвался капитан. – Но у пленной стоит мощный блок, который не смогли сломать.
– Очень интересно.
После недолгого молчания капитан Бейкалич произнес:
– У пленной ментальный блок, похожий на тот, что ставят членам семьи нашего императора. Менталистов, умеющих взламывать или обходить императорские блоки, у нас нет.
– Почему в докладах генерала Мирадовича об этом не сказано ни слова? – процедил министр. – Покажите ее вещи, которые сохранились. Хочу лично допросить остальных зеленых лучей.
– Вы не сможете их допросить. Они или мертвы, или сошли с ума после взлома ментальных блоков.
Тяжелое молчание стало ответом.
– У них стоял такой же сильный ментальный блок?
– Нет. Такой – только у нее. У некоторых лучей из аристократов Тангрии были блоки, которые наши менталисты взломали. Некоторые – с трудом. Все, кому пришлось взламывать блок насильно, сошли с ума, – спокойно ответил капитан Бейкалич. – У большинства пленных блоков не было, поэтому менталисты легко считали их и выяснили, что допрошенные не располагали нужной информацией о документах и артефакте.
Допрос… Пленная… Зеленый луч… Зарданская аристократка… Лорианна Тубертон… Артефакт… Документы… Ментальные блоки… Менталисты…
Слова мешались между собой.
Толкались. Пугали.
До леденящего душу холода. До панического ужаса.
До тошноты.
«Не хочу…»
– Господин Йович, отвечаете головой за военнопленную, – твердый голос министра ворвался в уплывающее сознание.
Много золотого света…
Тепло.
Я легкая и воздушная.
Счастливая.
Знакомый до боли, высокомерный и раздраженный голос произносит: