«Интересно, сколько прошло времени со дня разговора с сестрой Таисией? День? Два? Неделя?» — подумала я.
Я стала уже осознавать окружающую обстановку и то, что не все и не всегда помнила, много путала и забывала.
Незнакомец почему-то молчал, и я тоже молчала.
«Кто он и что хочет от меня?» — раздражал вопрос.
Блуждающий взгляд остановился на его руках, скрепленных в замок и лежащих на коленях. Длинные, сильные и красивые пальцы с аккуратными ногтями. На правой руке широкое золотое обручальное кольцо, на левой — печатка с гербом рода. Почему я уверена, что одно кольцо обручальное, а второе — родовое?
Наверное, потому что в последнее время я стала четче видеть и общие воспоминания о вещах, предметах, времени тоже стали возвращаться.
«Так, я — подданная Тангрийской империи, а сейчас военнопленная, а этот мужчина — солдат Марилии, потому что в серой военной форме, — мысленно объяснила я сама себе. — Пришел допрашивать? Но я ничего не знаю и не помню».
Неожиданно меня стала охватываться жуткая и совершенно неконтролируемая паника. Я смотрела на форму незнакомца, на серебряные красивые пуговицы, на холеные руки, и липкий холодный пот выступал на лбу. На его лицо я теперь опасалась взглянуть. Если бы я могла сжаться в комок от страха, то сжалась бы, но растопыренные в стороны руки и ноги не давали этого сделать.
— Где сестра Таисия? Что вам нужно? – в панике надрывно прохрипела я, обращаясь к молчаливому незнакомцу.
От моего хрипа он резко отшатнулся на стуле, чуть не упав, и от испуга я вскинула глаза на его лицо. Он еще больше побледнел, поморщился словно от боли.
— Ты не помнишь меня, Лорианна? — тихо и напряженно спросил незнакомец. – Ты не должна бояться меня. Пожалуйста, успокойся. Я — друг.
Словно загипнотизированная смотрела я в синие, внимательные и обеспокоенные глаза, полные отчаяния. Не враждебные. Не опасные. Полные тревоги.
Паника стала понемногу отступать — на уровне интуиции я не почувствовала в мужчине врага.
— Вы знаете мое имя? – наконец тихо спросила я, понемногу успокаиваясь.
— Знаю. И твое имя, и тебя саму. И хочу помочь, — тихо и напряжённо ответил незнакомец.
Я настороженно смотрела на него. Меня еще потряхивало от испуга, но не так, как в начале.
— Нужно соблюдать осторожность. Можешь доверять только мне и сестре Таисии. Она из Межземельного ордена Трилистника и никогда не причинит тебе вреда.
— Вы хотите помочь? – искренне удивилась я. — Но я — военнопленная, а вы — подданный и солдат Марилии. Почему? — память ещё не вернулась, но я уже отчетливо понимала, кто такие «военнопленные», а кто «захватчики». И совершенно явным было то, что последние не помогают первым. Допрашивают, пытают, но не помогают.
— Ты уже помнишь хоть что-то! — вдруг искренне обрадовался мужчина, порывисто вскочив со стула. – Не забываешь, как раньше, все эти дни! Я уже все рассказал, но каждый раз, когда ты просыпаешься, ты снова не помнишь меня. Это просто кошмар каждый раз понимать, что ты снова боишься меня и не доверяешь!
Незнакомец нервно заходил по маленькой белой комнате, пятерней ероша волосы. Он мельтешил перед глазами, и я вынужденно их закрыла, чтобы не кружилась голова.
— Наверное, это первый раз, когда я что-то запомнила, — призналась, приходя в себя. — Но вас я совсем не помню.
— Я две недели рассказываю тебе понемногу, с тех пор, как ты стала приходить в себя, и никогда ты ничего не запоминала на следующий день. А сегодня ты вспомнила! – он был так рад, что я была обескуражена.
— Попытайся вспомнить и меня, — попросил марилиец, наклонившись и умоляюще заглянув в мои глаза.— Бедная моя девочка, что же эти сволочи сделали с тобой, — добавил мужчина, и столько теплоты и жалости было в его словах, что сердце невольно дрогнуло.
— Не понимаю, почему вы сочувствуете мне? — с подозрением прошептала я. — Почему называете себя другом? Мы — враги, наши империи воюют, вы взяли меня в плен и пытали.
Незнакомец отшатнулся, скривился, будто его ударили, но снова быстро взял себя в руки.
— Я не враг, — твердо произнес он. — Меня зовут Кирстан Стефанович, я — твой давний друг, мы учились вместе в Столичной Академии Магии в Марилии, в САМИМ, еще до войны, — хмуро добавил.