Вот с такими мыслями и бродил до обеда по дворцу просто так, гулял, думал, любовался архитектурой. А после обеда отзвонился Калымдаю.
В Лукошкино веселье было в полном разгаре.
– Сходил в ночь участковый к лешему, – докладывал наш майор, – потом рассказывал бабке про сам поход и про известия о черной мессе и демонах. Тут всё в порядке.
– Значит, не зря вчера на лешего нажали.
– Да, хорошо получилось. Ненавязчиво и в тему. Кстати, когда участковый из леса утром в город шёл, на него опять напали.
– Ну, я уже и не удивляюсь. А кто?
– Да охранники посольские опять, те которые еще в живых оставались.
– Повязали их?
– Часть там же уложили, двоих в поруб сунули. Там уже кровь рекой льётся, Федор Васильевич. Охранники эти, шестерых стрельцов завалили перед нападением.
– Ничего себе…
– Да, уж. Демоны кровь человеческую любят.
– А Маша как там?
– Думаю, всё в порядке, с послом развлекается. Пробовал с ней связаться, но она только зашипела, да связь оборвала.
– Ну, ясно, пусть развлекается, лишь бы посла не упустила.
– Мадмуазель Марселина не упустит.
На том и расстались с Калымдаем, но вечером уже он вызвал меня, доложить о очередных новостях.
В немецкой слободе уже который день царили тишина и покой. Не считая, конечно пиратского налёта на посла. Пастор Швабс нигде не появлялся, да и в саму кирху никто не заходил и не выходил. А вот Горох, узнав об убийстве своих стрельцов, рассвирепел и лично возглавил обыск у немцев. Переворошили всю слободу, нашли только разгром у посла в кабинете да пастора больного. Даже допросить его не смогли.
И еще новый труп. И тоже связанный с милицией.
Говорят, мол, Кощей – злодей. Ага, только трупы как у участкового, тут направо и налево не валяются. Так что злодей-то он злодей, но общая обстановка у Кощея куда как лучше.
А, да, новый труп. Ну, там совсем уж колдовское дело: муха влетела в поруб, а там их здоровяк Митька караулил как раз. Он эту муху и прихлопнул, в лепешку, конечно. А лепешка эта человеком и обернулась. Представляете, лепёшечка? Нет, лучше не представляйте, особенно после еды.
Совсем ближе к ночи я уже нервничал так, что даже закурил вонючую сигару от царя-батюшки. А тут и он сам в Канцелярию заявился. Руки потирает, хихикает, счастливый, будто в «Русское лото» квартиру в Саратове выиграл.
– Отдыхай, Федор сегодня! Забоялся-то твой участковый ко мне на ночь глядючи ехать. Кишка тонка у мента оказалась!
– Тьфу, ты… Чего это он?
– Да я ж тебе талдычу: на словах он лев, а на деле – зайчиком под кустиком оказался!
Кощей радовался, как ребенок. А на меня вдруг навалилась жуткая усталость. Пошла реакция на день, проведенный весь на нервах.
Я и спать завалился совсем рано, наверное, еще и десяти не было. И не снилось мне ничего.
* * *
Разбудил меня Михалыч.
Причем, часов в девять утра. Как он Дизеля отогнал от генератора, ума не приложу. Но выспался я, как давно уже не высыпался. А тут еще дедовы оладики. Сказка! Поэма! Торжественная оратория! И всё это в одной тарелке. С мёдом и вареньем.
– Вот и хорошо, внучек, вот и славно, – умиленно приговаривал дед, смотря, как я разделываюсь с завтраком.
Ну и ладно, ну и лопну, зато деда порадую.
Я рухнул на диван в полном изнеможении:
– Деда, новости какие есть?
– А то, как же. Калымдай велел передать, что участковый уже вылетел к нам на ступе. Лежи, лежи, внучек, не подпрыгивай, ему еще часа два до нас телепать.
– А Кощей не передумал? Может он сам с милицией встретится?
– Царь-батюшка с утра заперлись в лаборатории своей алхимической, ну и алхимичат там что-то. Строго-настрого велели не мешать. А тебе велел передать, чтоб ты в его кабинете участкового принял. В Канцелярию его вести не надоть.
– Да можно и в его кабинете, без разницы.
– Разница ить есть, Федя. У царя солиднее будет да загадочнее. Участковый на бумаги тайные да на приборы секретные заглядится, тут-то ты его ножиком и пырнёшь. Да, шучу я, шучу, что ж ты так прыгаешь сегодня? А акромя того, неча ему тут у нас всё вынюхивать да высматривать.
– Да как скажите, мне всё равно. Особенно после такого завтрака.
– От и ладно. А как отдохнёшь, фрак примерь, вот на комоде висит. Это я у Иван Палыча повзаимствовал.