– Хорошо. Пора мне. Еще лететь и лететь обратно, а дел столько…. Сам понимаешь.
– Лады. Пошли, провожу.
– Не, не надо. Пусть дедушка тот проводит. Не хочу, чтобы Митька мой нас вместе видел. Язык, как помело, завтра же всё Лукошкино знать будет, что я не с Кощеем, а неизвестно с кем разговаривал.
– Ну, как тебе удобней.
Он еще помялся:
– Федь, а ты на своем компьютере текст можешь сделать? Ну, книгу, что ли…
– Ну, могу в принципе, а что?
Ой, как он засмущался!
– Я тут… это… Ну, записи свои разбирал по делу о перстне с хризопразом и подумал, а может отчет такой сделать… ну, художественный?
– Книгу написать хочешь? Здорово! Я бы почитал с удовольствием. Давай, Никит договоримся. Ты – пишешь, а я текст наберу, книгу сверстаю, если не толстая получится, то и несколько экземпляров могу распечатать.
– Серьёзно? Слушай, здорово. Спасибо, Федь. Только… не говори пока никому, хорошо?
– Могила.
Нормальный он парень все-таки, этот участковый. Кощей с ним воюет, а мне он, похоже, не враг. В мирное время встретились бы, да и посидели, пива попили…
* * *
Только участковый ушел, как в кабинет ввалился Кощей. В лаборатории он, как же. Подслушивал, небось, где-то тут поблизости.
– Давай, Федор, хватай Михалыча и срочно в Лукошкино. Горыныч уже ждет у ворот.
– Прямо сейчас? А участковый нас не заметит? Мы же одним курсом пойдём.
– Не заметит, – мерзко захихикал Кощей. – Я его отвлеку. На его птичку, своих птичек напущу.
– Ну, Ваше Величество, ну не хорошо как-то. Пригласили, обещали безопасность…
– Цыц! Разболтался тут! Молчать, я сказал! Ты своё дело делай, а я своё буду. Иди, Федя, не доводи до греха.
Я плелся к выходу по коридорам и бурчал под нос:
– До греха… да на вас, Ваше Величество, грехов как блох на коте бабкином. Раскричался тут…
– Чавой-та говоришь, внучек?
– Не, ничего, Михалыч. Мотаться туда-сюда уже надоело.
– Служба, внучек, ничё не попишешь.
– Угу.
Горыныч нас домчал быстро. А по пути я видел как участковый на лету отбивался метлой от четырех гигантских птичек. Натравил их Кощей все-таки. Отбивался участковый лихо, думаю, вреда они ему не причинят. И нас он, похоже, не заметил. Ну и хорошо. Чего я на Кощея взъелся? Всё правильно он придумал, хороший, отвлекающий маневр. Вот так поболтаешь с милицией пять минут и уже в отце родном, Кощее нашем, батюшке, убийцу видеть станешь. А он же у нас добрый, чуткий, заботливый…
Ладно, ладно, шучу. Я же не доклад о проделанной работе сочиняю.
И кстати о сочинительстве. Я ведь эти записки писать начал как раз с подачи участкового после вот этой нашей беседы. Ну, а чего? Ему можно, а мне нельзя?
* * *
Участковый в город попал раньше нас. Конечно, ему-то не пришлось по буреломам прыгать.
Мы вернулись в гостиницу и я связался с Калымдаем.
– Проблема у нас, Федор Васильевич, – огорошил майор. – Остались мы без связи блошиной.
– Как так?
– Бабка кота гоняла в немецкую слободу шпионить, а блоха с него на более вкусного кота и перескочила.
– Не вовремя-то как.
– Да, уж. Визуальное наблюдение я обеспечил, а вот все обсуждения и новости в тереме нам больше не доступны.
– Плохо дело, Калымдай. Не сегодня, завтра, начнётся всё, как бы нам не упустить начало.
– Один мой боец за участковым следит, другой около немецкой слободы постоянно отирается, ну а я сам здесь, у Борова сижу. Будем надеяться, не упустим момент.
– Ладно, майор, ничего не поделать. До связи.
До самого вечера нам с Михалычем не было покоя.
Только мы спустились вниз потрясти хозяина гостиницы на предмет чего-нибудь вкусненького как меня вызвала Маша. Пришлось подыматься наверх в номер от любопытных глаз подальше.
– Слушаю, Маш.
Маша сегодня была, как никогда серьёзна и сосредоточена:
– Мсье Теодор, к пастору приехали гости. Шесть монахов католических.
– Ух, ты, интересно.
– Да, очень. Они сейчас по подвалам прячутся, но у них был короткий разговор с пастором. Это не монахи, это специальные агенты инквизиции. Уж, я-то их знаю, поверьте.
– Верю. Хотят пастора арестовать и сжечь на костре?
– О, если бы, мсье Теодор. Они помогать ему прибыли.
– Весело… Похоже инквизиция с самого начала в это дело замешана.
– Думаю, они это и затеяли изначально.
– Только инквизиции нам и не хватало.
– А какая нам печаль с того, мсье Теодор? Приехали помочь, пусть помогают пастору.
– Ну, тоже верно. Хорошо, Машуль, спасибо. Ты у нас умничка.
– Вне всяких сомнений, мсье Теодор.
Я спустился к деду и шепотом, между карпом в сметане и печеным гусем, рассказал о инквизиции.
– А, ить, закрутилось дело, внучек. Смотри, как вокруг все суетятся, бегают. Чую скоро ужо начнется.
– Похоже на то, деда. Но вряд ли сегодня, как думаешь?
Михалыч поморщил лоб, пожевал губами:
– Вряд ли, внучек. Скорее – завтра, послезавтра. Но нам и сегодня надо быть наготове.