- Вот такая, – Антоха в размаха врезал кулаком в живот. – И запомни, Акимов, если на кого-нибудь из нас нападут темной ночкой в каком-нибудь дальнем районе, то мы будем знать, откуда ноги выросли. Запись появится в минуту, даже не сомневайся. Да и тебя после этого уже не найдут, вот поверь моим кристально честным глазам.
Судорожно сглотнув, Акимов кивнул.
- Так мы поняли друг друга? – уточнил Андрюха. – Без глупостей и бессмысленной храбрости?
Ответом ему послужил еще один кивок.
- Ну, вот и хорошо, – подвел черту Глеб. – Тогда прощаемся.
Подавив в себе желание что-нибудь здесь расхерачить, я молча вышел за парнями.
- Ну, что, – расхохотался Андрюха, когда мы снова оказались на стоянке, так никого по дороге и не встретив. – Подождем еще немножко, или будем считать, что вечер удался и закончен?
- Удался, – махнул рукой Глеб.
Антоха с Эдом только кивнули, расхохотавшись.
- Надо было у него в компенсацию рома какого-нибудь элитного взять, – притворно нахмурился Эд. – А то свой весь выхлестали…
- Не переживай, Акимов нас обеспечил сегодня не одной бутылочкой хорошего пойла! – развселился Антон.
- И несколькими очень нескучными вечерами, которые мы наверняка проведем за его счет с пользой! – закатил глаза Глеб.
- Ну как, Бурин, попустило? Не зря я нас сюда потянул? – Андрюха хлопнул меня по плечу.
- Теперь попустило, – соглашаюсь я, впервые за вечер почувствовав, что голова не наполнена всякой бредятиной. – Можно даже поспать, – да, после этого выброса адреналина я, наверное, засну, как младенец. Чего, собственно, мне и было нужно.
- Ну, тогда по домам!
Пожав руки, мы расселись по своим тачкам. Спиртное уже выветрилось, так что за дорогу можно было не беспокоиться. Карин закатил глаза, показывая нечеловеческое просто мучение от того, что к нему снова сел Шиманский.
- Да не страдай! Завтра я уже буду на собственных колесах! – Глеб дернул его за руку, таща в машину.
- Дайте мне кто-нибудь терпения, чтобы пережить эту последнюю поездку, – сложил на груди руки Карин. – Можно даже в кредит и с огромными процентами! Даже торговаться не буду!
- Садись, – расхохотался Шиманский. – Чем дольше ты не спишь, тем медленнее придется ехать!
- Я сам тебе в следующий раз машину куплю, – пробурчал Андрей, усаживаясь за руль. – Это дешевле, чем мои нервы…
Под наш дружный ржач, они наконец-то выехали с парковки. Мееееедленно и аккуратно… Надеюсь, свою следующую машину Шиманский будет беречь, как зеницу ока, потому что мы все сейчас очень чистосердечно сочувствуем Андрюхе…
27
Приняв расслабляющий теплый душ, я был уверен, что уж этой ночью точно просплю, как младенец. В голове наконец-то образовалась блаженная пустота, да и эмоционально колбасить уже перестало.
Но, стоило мне лишь закрыть глаза, как тут же передо мной встал образ Леры. Это уже какое-то безумие, – мелькнуло в голове, и я весь сжался, когда мое наваждение в полусне облизнуло пухлые нежно-розовые губы. Бля….
Сон, или, вернее, что-то странное на грани полусна и полуяви, снесло, как ведром ледяной воды. Даже все тело задрожало, не говоря уже о том, что я в один момент стал так возбужден, как будто не был с женщиной лет десять. Распахнув занавески, я подошел к окну, – все равно уже не заснуть, хотя бы свежего воздуха глотну. Уже начало сереть, так что и пытаться ложиться нет никакого смысла.
Усмехнувшись, я почему-то вспомнил старые времена. Когда это было? Да, кажется, в прошлой жизни! Тогда я еще был худым несчастным хлюпиком. Романтиком, зачитывавшимся героическими романами о подвигах и всякой прочей лабуде. А от самого, – очки, кожа да кости. Вот просто полное несчастье, ни дать, ни взять.
Ну, насчет « дать» это вообще не обсуждалось. О сексе я тогда не думал, или, вернее, мучительно терпел поллюции и все прочие прелести мальчишеской вечной неудовлетворенности, но все это мне казалось таким… грязным, что я никак не мог оскорбить девушку, в которую был безумно влюблен даже мыслью о том, что мог бы с ней чем-то таким заняться. Все, как в тех самых героических романах. Возлюбленная возносилась на небеса, как идеальное бесплотное создание, которое можно только носить на руках, обожать и посвящать ей свои подвиги, ну, а для остального были продажные женщины. Боже, как же это все уродует нашу психику!
Смешно и жутковато даже вспомнить. Кто бы мне тогда сказал, что однажды в зеркале я увижу