В сотый раз набираю номер, – но абонент недоступен. И лечу по городу, как ужас на крыльях ночи. Вот только попробует Римма снова оказаться виноватой!
Дергаюсь так, что чуть не слетаю с дороги, когда телефон наконец начинает пищать.
- Да! – рявкаю в трубку, даже не глядя, кто звонит. Потому что даже вообразить не могу, что это окажется кто-то, кроме Леры.
- Привет, дружище, – разочарованно выдыхаю, услышав какой-то слишком мрачный голос Эда. – Ты там, случайно, никого не потерял?
- Что? – рявкаю так, что у самого уши закладывает.
- Да не психуй ты так, – Эд явно не рад собственному звонку. – Просто… Лера твоя тут… Только что из кабинета Артура вышла… Только заходила она туда полчаса назад и в джинсах, а вышла в ярко-красном платье…
- Что? – я начинаю задыхаться, впиваясь в трубку так, что айфон, кажется, сейчас раскрошиться, хоть и непробиваемый. – Ты там совсем охренел? Перепился чего-то или курнул?
- Слава, мы с Тохой работаем, – вздыхает Эд до тошноты трезвым голосом. – Ну, и… Антон, в общем, был против, но я считаю, – тебе нужно знать.
Мне нужно остановиться. И немного подышать. Немного. Самую малость. Просто легкие, кажется, сейчас тупо разорвутся. В хлам.
- Слав? – в голосе Эда явно чувствуется вина. Ну, да, – кому приятно приносить дурные вести? Особенно – лучшим друзьям? – Слав, да не психуй ты так. Все они, – шалавы продажные и ничего не стоят.
Дыши, Бурин, дыши! Потому что то, что сейчас обожгло все мои внутренности, меня вместе с машиной сейчас спалит на хрен.
- Слава? – Эдик уже орет . – Слав! Ты там хотя бы не за рулем?
- Все нормально, – хрипло выплевываю я в трубку, понимая, что в горле пересохло, как в Сахаре. – Спасибо, друг.
Отключая, швыряю айфон на заднее сидение. Звонка мне явно ждать уже нет смысла. Резко разворачиваю машину и рву в « Искру» . Честное слово, разнесу когда-нибудь этот, когда-то любимый кабак! Вместе с его блядским хозяином! Одним он, бля, машинки покупает, а другим, – платьешки! И все, главное, – ярко-красное! Это у него что, метка такая? И чего это МОЕЙ Лере он так помелочился? Не ублажила на машинку за полчаса?
54
Но я, мать вашу, просто должен ее увидеть! Пусть мне в глаза все скажет, – какого ж хрена было играть в прятки? Или думала, что еще неизвестно, как карта ляжет? Может, Артурчику она еще и не понравится, тогда и Бурин на всякий случай под рукой сгодится? А? А как же зато мы смущались от поцелуя, Господи ты Боже мой! Еще одна актриса, бля, – куда там той несчастной Риммке!
Врываюсь в поганый ночник, кажется, слегка порастолкав столы. Но мне сейчас насрать, – и лучше бы никому не вякнуть, а то, попав сейчас под горячую руку, просто убью на хрен! И не замечу! Эд и Тоха таки ведут свое представление и я замечаю, как бледнеют и напрягаются их лица. Не, парни, даже при всем желании вы меня сейчас не удержите, – только стены собой пробьете, если сунетесь! Но у них и возможности попытаться нет, – не прекращать же на полуслове!
Останавливаюсь, как растерянный бык, по обеим сторонам от которого по красной тряпке, – причем, одна из них, – в прямом смысле слова. Надета, – тьфу же, дрянь какая, вообще даже бедра не прикрывающая, на улыбающейся всем без разбора такими же размалеванными губами Лерочке, и вторая, – дверь кабинета Артура. Даже и не знаю, с чего бы начать…
Хотя… Артура я всегда убить успею, а это лживое чудовище под маской ангела пусть сейчас выскажет мне все в лицо!
Парни явно успокаиваются, замечая, что я иду в другую сторону. Не-не, расслабляться рано! До Артура просто очередь пока не дошла. Вплотную подхожу к Лере, и… Замираю, даже не зная, что сейчас сказать. Только наблюдаю, как улыбка стирается с ее лица, а глаза широко распахиваются. Актриса, мать твою!
- А я и не знал, что связался со шлюхой, – шиплю со всей злобой, на которую только способен, сжимая ее руки. – А че смущалась – то так, девчушка? Руками трогать не давала, а? В кабинете Артурчика раздеваться я посмотрю, ни разу не смутилась? Или тебе тряпки просто были нужны? И что ж ты ему сделала за эту тряпку? Дала хоть руками потрогать все, к чему тянулся? Дала… И не только руками, да, малыш? Или ты его губками радовала? А? Так, может, и меня так развлечешь, – я тебе получше чего-то прикуплю этого лоскутка!
Она так и замирает с полуоткрытым ртом, а глаза становятся, кажется, вообще на пол лица. И я уже начинаю себя ненавидеть, глядя, как они медленно наполняются слезами.