Выбрать главу

— Знаете, я занимаюсь пиаром. Когда какая-нибудь компания вляпывается в дерьмо, грозящее уничтожить репутацию, — зовут меня, — бархатистый голос словно вводил в транс.

Поймала себя на том, что неотрывно смотрю на губы мужчины, и тут же отвернулась. Это было просто неприлично для человека, так смотреть на оборотня. Любой мой жест или взгляд могли истолковать превратно. Мужчина же продолжал, словно не замечая моего смущения:

— Иногда ситуация кажется совсем безнадежной. Ты работаешь над пресс-релизом и думаешь: фальшиво, грязно, насквозь искусственно. Ну кто поверит в эти бредни, в эти тупые оправдания? Выкатываешь без особой надежды. Думаешь: ну все, впереди коллективные иски, протесты, массовое осуждение. А потом получаешь обратную связь, читаешь отзывы и с удивлением осознаешь: прокатило.

— Видимо, вы просто профессионал. — Я пожала плечами, не зная, как можно реагировать на такие откровения.

Но оборотень отмахнулся:

— Я просто смотрю на все это. — Он взмахом руки указал на гостей. — И точно так же удивляюсь. Неужели «прокатило»?

Его густые брови взлетели вверх, он словно ожидал от меня какого-то ответа.

— И опять же, я вас не понимаю, — мой голос был настороженным.

На самом деле я догадывалась. Все это представление меня невестой было таким же фальшивым и грязным, как и пресс-релизы, о которых мне говорил собеседник.

— Не понимаете? — Брови опустились, тон голоса стал холоднее. — Что ж, в таком случае, вы сами относитесь к целевой аудитории, на которую и рассчитаны мои бредни. То есть к восьмидесяти процентам населения нашей дорогой республики. Хотя, возможно, я слишком оптимистичен, и речь про все сто процентов. Сто процентов деградации и приспособленчества. Стадом ведь куда проще управлять.

У меня перехватило горло от чувства иррационального страха на уровне подсознания. Это было то, что вбивалось с детства. Непреложное табу. Любые критические высказывания в адрес республики были под запретом. Даже завуалированные.

Он-то оборотень — ему ничего не будет. А вот если разговор и дальше пойдет в таком же русле, то меня могут привлечь просто за то, что его слушала и выражала «молчаливое согласие».

«Где же Алиса с водой?» — Я обернулась на внутренний двор, вот только вместо Алисы встретилась взглядом с Азаром. И взгляд этот не сулил мне ничего хорошего.

Вот только, вопреки ожиданиям, вопросы мой жених начал задавать не мне.

— Что ты тут делаешь? — негромкий голос был наполнен угрозой.

— Пришел поздравить дорогого кузена с помолвкой, восхититься его выбором невесты. Ну все как положено.

— Тебе тут не рады.

Музыка смолкла, разговоры тоже. Кажется, даже ветер стих, подчиняясь тревожности момента.

— Это и моя семья тоже, не забывай.

— Азар! Георгий! — К нам быстрым шагом направлялась моя будущая «свекровь». — Прошу, не устраивайте сцен!

— Ох, какие сцены, тетушка Виктория. Я бы ни за что не стал портить праздник.

— Так не порти. Просто уйди отсюда, Ибусов, — процедил Азар.

Ибусов? Я невольно побледнела. Тот самый, имя которого просили не упоминать?

Вот только сам Геннадий, должно быть, расценил мою реакцию по-своему.

— Да, — мрачно усмехнулся он. — Полностью с вами согласен. Не самая благозвучная фамилия. Впрочем, и личные качества у меня тоже так себе. Спросите хотя бы своего жениха, уверен, если он еще не успел рассказать про меня пару гадостей, то с удовольствием исправит сие досадное упущение по первой же просьбе.

— Это я его позвала, Азар! — вступила в разговор «тетушка Виктория». — Сколько можно продолжать тот глупый конфликт? Ну и, раз ты женишься, чем не повод наконец примириться?

— Замечательный повод, — процедил сквозь зубы мой жених, при этом лицо его было таким, словно речь о похоронах, а не о свадьбе, — забыть старое.

— Ну вот! — Мать оборотня мгновенно приободрилась и хлопнула в ладоши. — Продолжаем праздник! Где же музыка?

И вновь все пришло в движение, разговоры, смех.

Георгия я больше не видела. То ли он ушел, то ли просто смешался с толпой, тоже став частью всей этой искусственной и фальшивой постановки, как он сам говорил о празднике.

А примерно через полчаса Азар сообщил всем, что ему поступил срочный звонок по работе и он очень извиняется, но вынужден уехать. Попрощавшись со всеми, он покинул дом вместе со мной. В оборотне чувствовалась напряженность, холодная ярость, сквозившая в каждом жесте, в каждом его шаге.

В машине он не проронил ни слова, да и я сама не спешила начать разговор, опасаясь реакции. Это матери он ничего не скажет за приглашение на праздник недруга. А вот я под горячую руку попадать не желала.