А это плохо. Я до сих пор помню, как меня избила мама, когда впервые застала за мастурбацией.
— Ты замерзла? — повторяет он свой вопрос, а я раздраженно поворачиваюсь к нему.
— Может хватит? Это уже даже не смешно.
— Ты о чем?
— Я о твоем заботливом тоне, о том, как ты строишь из себя джентльмена, а на самом деле строишь свои коварные планы. – знать бы какие. — Просто скажи, что ты от меня хочешь, к чему эти игры? Ведь мы оба знаем, что тебе в очередной раз нужна власть, а я лишь достижение цели. Удачно сложилось, что именно я оказалась супругой Виталия.
Артур вдруг резко сворачивает вправо, подрезая несколько машин. Они активно сигналят, ментально посылая нас в жопу.
— Ты что творишь?!
Артур стремительно ставит машину на аварийку, затем отстегивает себя и меня и вдавливает в дверцу, делая больно. Он вперивает взгляд, буквально сканируя меня, Чувства. Эмоции. Желания.
— Не смей, даже не думай!
— А ты действительно изменилась, Диана. Могла бы сказать спасибо, что я не нагнул тебя в туалете и ты не вышла полная моей спермы к своему благоверному, вместо того чтобы выносить мне мозг. Потому что я знаю, что ты этого хочешь. Ты даже сейчас этого хочешь, — одна рука резко оказывается внизу, а я хватаю ее пальцами пытаюсь остановить, удержать, не дать себя коснуться. – Ты всегда была ненасытной. Готовый на эксперименты. Хотя.
Мы оба смотрим на заднее сидение, где сопит Виталий.
— Перестань! Убери руки!
— Секса на людях, даже спящих, у нас не было. Попробуем? — он тянется к моим губам, именно в тот момент, когда его жесткие пальцы касаются влажной промежности, что понятно, даже через капрон и белье.
Я втягиваю воздух, отворачиваясь, чувствуя его горячие, твердые губы на щеке и часто-часто дышу, пытаясь соображать. Если он меня поцелует, если он засунет руку в трусы это станет началом конца.
Пальцы отпускают его руку и сразу тянутся выше. Тут же оставляя на его щеке хлесткий след. Приводя в чувства и его и меня. Артур отстраняется, а я мигом вылетаю на улицу, вдыхая чуть прохладный воздух сентября. Пять лет. Пять сука лет! Почему, почему я просто не могу сказать ему «нет». Почему он так на меня действует!?
— В машину садись.
— Сейчас, — обнимаю себя, облизываю губы. Вдох, выдох. А если бы Виталий проснулся? А если бы увидел меня такой? С ним я стала такой правильной, такой хорошей. С ним мне не нужны были дикие ночные скачки, с ни я не жду взрывных оргазмов, прекрасно зная, что после этого будет моральная боль, граничащая с физической.
С Виталием не бывает боли. С ним сплошное спокойствие. Уважение.
— Диана!
— Прекрати мною командовать! Ты мне больше никто!
В машину я все равно сажусь, но больше не говорю ему ни слова. Лишь на мгновение смотрю на пятно, растекшееся по его скуле. Ярком, с отпечатком моих пальцев. Я никогда я его не била. Никогда не было повода. Впрочем, и он не поднимал на меня руку, если это не было сексуальной игрой. Он бил другим. И гораздо больнее.
Когда мы запарковались Артур почти без проблем поднял спящего Виталия, и я показала дорогу к нам домой. Совершенно хладнокровная и уравновешенная — подстать ему.
— Квартира тоже в ипотеке? — его вопрос сбивает с толку, но я не роняю ключи и просто открываю дверь со словами.
— Прекрати думать, что моя нынешняя жизнь тебя касается.
Показываю дорогу до спальни, куда Артур сбрасывает Виталия как мешок с картошкой.
Я же в свою очередь начинаю раздевать Виталия. Снимаю брюки. Ботинки, носки. Рубашку. Только затем накрываю и поворачиваюсь к Артуру, который все это время стоял, прислонившись к косяку.
— Раньше ты меня раздевала пьяного, — вспоминает он, смотря на Виталия. – Правда я был всегда в сознании и заставлял тебя мне отсосать. И я не помню, чтобы ты хоть раз отказала.
— Ты мало меня сегодня унизил? Убирайся.
— И когда я тебя унизил? — тем не менее уходит он из спальни, но вместо того, чтобы пойти к двери, заходит на кухню. Открывает холодильник. Осматривает кастрюли и спокойно берет одну из них. Это уже ни в какие ворота не лезет!
Я не даю ему достать ложку и забираю кастрюлю с фаршированным перцем.
— Когда дал понять Виталию, что он обидел свою жену, тем самым привлек ко мне внимание. И не говори, что это не ты!
— Даже не накормишь? Я люблю перец.
— Артур!
— Так было нужно. Ты потом поймешь почему.
— Ты никогда не изменишься. Всегда будешь использовать людей в своих целях. Ты даже маму свою…
— Хватит. Ты уже достаточно сказала, — словно с тоской смотрит он на перец, затем идет к двери, но у порога слишком долго возится с ботинками. – Дай ложку.