— Не трогай Милану. Она здесь ни при чем. Мы с тобой на похоронах всё выяснили. Не вмешивай её в это зло. Она такая же пострадавшая сторона как и ты.
— Она Машку со своим бывшим ублюдком познакомила. Может быть, ты забыл? А затем тот предложил моей женщине помощь. Помог… У жены сердце не выдержало. Потому что я, сука, сделал ставку не на ту масть! Не поддержал её. Не смог защитить! Я ослеп в своей ярости! Я её собственными руками в пропасть толкнул. Понимаешь? Вот этими собственными пальцами удавку на шее затянул…
— Я так и не поняла, что он тогда хотел этим сказать. Он толкнул Вадима в грудь, а я соскочила с дивана, как ошпаренная. У Руслана сдавило горло и он замолк.
Мила говорит, а я будто заново в темноту проваливаюсь, оседаю на пол. Обхватываю ладонями голову, поджимая к груди колени. Внутренности горят огнём. Сердце, забившись в глотку, перекрывает доступ кислороду.
— Маша? Господи, Маша, Маш, что с тобой? — напуганная подруга опускается на колени рядом со мной. В глаза заглядывает. Хлещет ладошкой по мокрым от слёз щекам. Её лицо плывёт у меня перед глазами. Прикусив до крови губу, делаю резкий вдох через нос.
— Нормально… — выдыхаю. — Сейчас пройдёт. Просто… Просто в тот день. На нашей свадьбе Соболь отомстил Руслану. Он изнасиловал меня на глазах у мужа и его охраны… Опорочил. Выставил грязной шлюхой. А я была настолько сломленной, что даже не стала себя оправдывать… — просто не могу этого не сказать ей. Вырвалось. Копилось, копилось, копилось, так долго и, наконец, лопнуло, как перекачанный воздухом шар.
Боль внезапно вспорола душу. Разодрала зарубцевавшиеся ткани. Проникла настолько глубоко, что в глазах от её силы начало темнеть.
— Что…? М-маш… Как изнасиловал? Что ты такое говоришь?
— Дальше Мила, — не беря во внимание потрясение подруги, откидываю голову на столбик балюстрады, подставляя лицо густым, мягким хлопьям. Они, будто ласковые пальчики моих малышей, нежно и приятно касаются разгоряченной кожи, губ, ресниц… Щекочут. Успокаивают. И я медленно начинаю дышать. — Расскажи ещё. Я хочу знать о Руслане, как можно больше. Почему мужчины враждуют? Что стало последней каплей?
— Врачебная ошибка. Вадим не знал, как начать разговор. Руслан и так был на взводе. Но нужно было отдать ему анализы. Помедлив немного, он подошёл к нему, выдернул из его рук бутылку и залпом хлебнул из горла чистого виски.
— У меня здесь твоя спермограмма, — сказал он, протягивая ему бумаги.
— Давай ещё про мои яйца и член поговорим, — иронично хмыкнул Исаев, не предпринимая попытки изучить расшифровку. — Милане будет интересно.
— Исай, я к тебе с хорошей новостью пришёл. Зря ты ворчишь. Хотя бы сейчас выслушай, что скажу. Прости старик, но так получилось, что в тот день анализ семенной жидкости делали нескольким клиентам. Блять, рассказать кому — не поверят, — Вадик накатил ещё для храбрости. — В общем, нет у тебя никакого бесплодия. Лаборантка моя перепутала одну единственную цифру в коде на колбах. Вместо 122 вбила 112. Ты можешь обследоваться повторно, если…
— Скажи, если женщина после незащищенного секса принимает экстренный контрацептив, беременность возможна? — он перебил Вадима, не дослушав.
— Сразу приняла?
— И суток не прошло.
— К сожалению, такое бывает. По статистике 2,6 % женщин беременеют после приёма таблетки. Даже у меня был такой случай с одной девочкой.
Вадик не успел договорить. Всё случилось внезапно. Я только вскрикнула: «Руслан!» Исаев ни жив ни мёртв слушал его, находясь в какой-то фрустрации. Смотрел перед собой стеклянными глазами. Будто анализировал что-то. А потом вдруг сорвался, схватил Шаха за плечи и с диким утробным рёвом «убью суку!!!» как грушу зашвырнул прямиком в бар. Головой в бутылки. На грохот разбитой мебели и стекла сбежалась охрана. Я визжала, как ненормальная, пока он его пинал. Бросилась Вадиму на помощь, но Руслан оттолкнул так, что я отлетела к дивану. Исаева сразу же скрутили его охранники. Оттащили от Шаха. Вадима достали из под обломков бара и битого стекла. На него страшно было смотреть. Лицо в крови, кисти в порезах. А твой муж всё орал и орал:
— Лучше бы ты не приезжал ко мне с этим, Шах! Ты мне, сука, жизнь искалечил! Кретин! Лучше бы ты эти бумаги сожрал!!!
На эмоциях у Милы садится голос. Её потряхивает. А я всё ещё пытаюсь переварить новую информацию. В голове такой винегрет, что дурно становится. Решаю обо всём подумать в кровати за чашечкой горячего чая.