— Помоги нам, — говорила я ему, а он будто ловил карими глазами мои слова и движения губ, изредка переводя взгляд выше. — Не заводи дела против него. Накажи… Уволь, если хочешь. Мы всё вернём.
— Ты понимаешь, о чём просишь? — задал он вопрос так, что я себя ощутила круглой идиоткой. — Твой муж ограбил меня, перевёл крупные суммы со счетов, а также обобрал и моих сотрудников, и моих партнёров. Подделывал подписи. Пользовался семейным положением и доступом к системам. И за всё это я что с ним должен сделать? Поставить его в угол, погрозить пальчиком и попросить больше так не делать?
— Мы всё вернём… — в отчаянии тупо повторила я.
— Ты знаешь размер ущерба от твоего муженька? — усмехнулся Алекс и встал на ноги. Взял со стола какие-то бумаги, вернулся к дивану и протянул их мне. — На, посмотри. Здесь как раз опись ущерба.
Взглянула на цифры, и мне показалось, как волосы на голове просто зашевелились, а глаза стали шире в два раза. Руки задрожали, и лист затрясся в моих пальцах.
— Господи! — подняла я взгляд на нашего с мужем начальника. — Это же огромные деньги! Даже если мы всё продадим, то всё равно столько не выручим.
— А вы и не продадите, — хмыкнул Алекс. — Ваше имущество, как и банковский счёт Павла, арестованы. Чем же ты собралась возвращать долги мужа?
Действительно — нечем. И это осознание меня добило. Я не ответила. Просто смотрела в стенку и плакала. В голове и ушах шумело.
— Тая, — услышала я и дёрнулась.
Я повернулась и встретилась с его холодным взглядом.
— Прости, Алекс. Мне очень стыдно перед тобой…
Алекс протянул руку к моему лицу и большим пальцем стёр слёзы с моих щёк. А потом задержался на мгновение. Его глаза опять опустились на мои распухшие от соли, приоткрытые от частого дыхания губы. Мне стало крайне неуютно. Он смотрел так, словно сейчас поцелует меня. И тогда я не знаю, что буду делать. Это чувство заставило желудок будто провалиться куда-то. Но он не стал целовать меня, так и продолжал буквально поедать мои губы глазами ещё какое-то время, а затем опустил палец на нижнюю и медленно провёл по ней, в конце пути нажав чуть сильнее и смяв её куда более требовательно. По спине пробежали колючие мурашки. Я вздрогнула от его касания — совсем не дружеского. Я отпрянула от него, скинув мужскую руку со своего лица.
— Алекс, что ты делаешь? — спросила я, отодвинувшись от него на максимум, в самый конец дивана.
Надеялась, что он хотя бы извинится, но то, что произнёс мужчина, выбило почву из-под ног окончательно.
— Что? — пожал он плечами. — Ты мне нравишься. Очень. Разве не замечала?
— Нет, — ответила тихо я.
Солгала. Замечала. Его взгляды говорили о многом и без слов. Но раньше он никогда не переходил грань. Почти никогда… А я предпочитала делать вид, что ничего не замечаю, ведь главные люди в моей жизни — муж и дочь Ксюша. Меня не интересуют романы на стороне, особенно с таким известным человеком и другом моего мужа, пусть теперь и бывшим.
Паша был старше на семь лет, а Алекс — на четырнадцать. Для меня до сих пор загадка, как они могли дружить и как в их мужскую компанию вписалась я.
— Хочешь, чтобы я ему помог, значит? — задумчиво потёр щетинистый подбородок Алекс.
Наши глаза снова встретились.
— Хочу, — ответила я.
Опять повисло напряжённое молчание. Алекс откинулся на спинку дивана и смотрел на меня. Даже разглядывал. Будто принимал какое-то решение. Я сидела словно под дулом пистолета и ощущала себя не в своей тарелке, а он никак не выносил свой вердикт. Если он откажет, я не знаю, что буду делать. Мне больше не к кому обратиться.
— Так и быть. Помогу, — кивнул он в итоге. Я вздохнула с облегчением. Но уже через секунду его слова заставили меня спуститься с небес на землю: — Но не безвозмездно.
Логично, что за свою помощь он хочет получить плату. Только какую? У нас даже имущества не осталось никакого.
— У меня сейчас нет, — сказала я. — Но я обязательно найду.
— Чего нет? — заломил одну бровь он.
— Денег, — ответила я. — Я… займу.
— Кто же тебе займёт, зная, что вы с Пашей по уши в долгах теперь?
— Я найду, обязательно найду… — бормотала я, не зная, что ещё могла бы предложить ему.
— Мне не нужны деньги от тебя, — усмехнулся он. — Ты их двадцать лет отдавать будешь. Неинтересно.