— Сберегла для тебя. Меня звать Лораль.
Дар взяла еду. После мучительного и пугающего дня доброта Лораль оказалась удивительной. Дар начала благодарить ее и вдруг расплакалась. Лораль сочувственно смотрела на нее, пока Дар пыталась унять рыдания. Получилось это у нее не сразу.
— Я никогда не плачу, — озадаченно выговорила Дар. — А сегодня уже во второй раз…
— Я целый месяц плакала после того, как меня забрали, — призналась Лораль.
— Все было так… — Дар умолкла и всхлипнула. — Так ужасно.
— Ты привыкнешь, — заверила Лораль и обняла ее. — Ешь. Ты, наверное, умираешь с голоду.
— Да.
Дар жадно набросилась на еду. Сжевала корешок, потом стала брать кашу руками и отправлять в рот.
— Ты не должна есть как орк, — сказала ей Лораль. — Никто не отберет у тебя еду.
Потом Лораль молчала до тех пор, пока Дар не облизала миску и пальцы.
— Я спасла твой узелок с одеждой. Боюсь, кто-то швырнул его в грязь.
— Нарочно?
— Конечно. Тебе еще повезло, что его не бросили в огонь.
— Зачем это кому-то нужно? — спросила Дар.
— Мужчинам нравятся новенькие девушки, и из-за этого женщины волнуются. Каждая боится, что ты заберешь ее мужчину.
— Кроме тебя.
Лораль печально рассмеялась.
— Ни одному мужчине не нужна запечатанная утроба.
— Ну, я-то мужчину не хочу, — сказала Дар. — Поэтому никому не стоит опасаться.
— Ты-то, может, и не хочешь, но мужчина тебе нужен. Где ты возьмешь туфли, как не у мужчины? Женщины не получают доли от награбленного при набегах. Только от мужских щедрот.
— От щедрот? — хмыкнула Дар. — Не смеши меня. От мужчины только одного и дождешься — раздутого живота. Даром больше ничего не достается.
Дар вспомнила о своих ухажерах, которые, похоже, считали, что жена лишь для одного и пригодна, чтобы удовлетворять их похоть.
— Таков мир, — сказала Лораль. — Мы повинуемся мужчинам.
— Любимое поучение моего отца, — вздохнула Дар.
— Зачем ты так язвительно говоришь? — спросила Лораль. — Все отцы учат своих детей, как жить.
— Знала бы ты про его поучения… Звери — и те больше умеют себя сдерживать.
— Но мужчины — не звери, — возразила Лораль. — Они здесь господа. И тебе лучше бы поискать щедрого.
— А ты такого нашла?
— Может быть, — ответила Лораль. — Если рожу ему сына.
Дар нахмурилась.
— Вот так я должна жить?
— Так тебе придется жить.
5
После того как Лораль загасила тлеющие угли костра, она повела Дар в женский шатер. На полу, устланном соломой, лежали женщины. Все они крепко спали, хотя стемнело совсем недавно. Лораль и Дар осторожно пробрались по тесному темному шатру в поисках свободного места. Хотя накидка Дар была еще мокрая после стирки и покрылась отпечатками грязных ног, она настолько устала, что ей было все равно. Она завернулась в накидку и улеглась на мятую солому.
Лораль положила руку ей на плечо.
— Давай укроемся моей накидкой, — шепнула она. — Твоя совсем мокрая.
Дар отодвинула влажную накидку в сторону, и Лораль укрыла ее своей, сухой. Дар почувствовала, как к ее спине прикоснулся выпирающий живот Лораль, и вспомнила, как лежала рядом с беременной матерью. Это было последнее из ее счастливых воспоминаний. После того как старшие братья Дар погибли под лавиной, отец стал просто одержим мыслью о том, как бы поскорее обзавестись новыми наследниками, мальчиками. Только тогда, когда мать Дар снова зачала, в дом вернулся покой. Но то, что случилось потом, убедило Дар в том, что ее мать носила в своей утробе не новую жизнь, а смерть. Дар поежилась, вспоминая о кровавой ночи, унесшей жизнь младенца и ее матери. Она прижалась спиной к Лораль, всей душой желая этой женщине лучшей доли.
Было еще темно, когда в шатер вошла Неффа.
— Вставайте! — прокричала она. — Вставайте! Где Мемни? Она здесь?
— Она с Фаусом, — ответил сонный голос.
— Тогда Тарен, — сказала Неффа. — Она-то вряд ли с мужиком кувыркается. Тарен!
— Я здесь, — ответила женщина.
— Покажи новенькой, как кашу готовить, — распорядилась Неффа. — Поднимайтесь, девчонки. Человек Королевы вернулся. Мужчины встанут рано.
Женщины спали, не раздеваясь, поэтому им только и нужно было, что сунуть ноги в туфли. У Дар туфель не было, поэтому она покинула шатер одной из первых. Вскоре вышла женщина, заметила Дар и остановилась.
— Паленка, ты знаешь, как кашу готовить?
— Конечно, — ответила Дар.
— А на сто человек готовила?
— Только на пять.
— Ну, это большая разница, — сказала женщина.
Дар догадалась, что это Тарен. Она сильно отличалась от Лораль. Худая, с лицом, покрытым оспинами, черты острые, резкие. Длинные грязно-светлые волосы заплетены в засаленную косицу. Женщина была так же измождена и уныла, как Неффа, и поэтому Дар не смогла понять, какого она возраста.
— Пошли, паленка, — сказала Тарен. — Покажу тебе, как это делается.
— Меня зовут Дар.
— Да? Все равно ты пока что паленка.
Тарен привела Дар к костру.
— Сначала надо поджарить зерно на угольях. Знаешь, как это делать?
— Конечно знаю.
— Тогда разведи огонь. Я принесу зерно.
К тому времени, как Дар развела огонь, вернулась Тарен, сгорбившись под грузом мешка с зерном. Дар помогла ей опустить мешок на землю.
— Вы всегда встаете до света?
— Если с солдатом кувыркаешься, можешь подольше поспать.
— Неффа разрешает?
— А куда ей деваться? Если она сунет нос в шатер к мужчине, останется без носа.
— Ну я-то привыкла рано вставать, — сказала Дар.
— И спать подольше привыкнешь, — заверила ее Тарен. — Мужчины мимо тебя не пройдут.
Горечь, прозвучавшая в голосе Тарен, удивила Дар. Только тут она заметила рваную одежду Тарен и то, что та босая. Это заставило ее вспомнить слова Лораль о необходимости мужской щедрости.
«Тарен этого не перепадает», — подумала Дар.
Когда дрова в костре, разведенном Дар, прогорели и превратились в уголья, Тарен поставила на них большой котел. Обжарить зерно на сто человек оказалось гораздо труднее, чем на пятерых, помимо того, что это был тяжкий труд. Зерна нужно было постоянно перемешивать, чтобы они не пригорели. Точно так же, как дома, в темной горской хижине, Дар могла судить о том, что зерно обжарилось как надо, скорее по запаху, чем по виду. Когда от зерна начал исходить запах жареного, Дар сняла котел с углей, и Тарен дала ей большой деревянный пестик, чтобы стереть зерно в порошок перед варкой каши.
К этому времени небо посветлело. Растрепанные, с заспанными глазами, женщины выходили из солдатских шатров и сразу принимались за работу. Подошла Мемни.
— Зерно уже готово? — спросила она.
— Почти, — ответила Дар.
— Принесу воды, — сказала Мемни и взяла два ведра.
Когда она ушла, к Дар подошла Тарен.
— Вы подружки?
— Мы вместе подавали кашу оркам.
— Если будешь так же распутничать, как она, придется тебе каждый вечер прислуживать оркам. Неффа не слепая.
Дар не успела сказать ни слова в ответ, как Тарен отошла от нее. Вернулась Мемни.
— Разожги костер, — сказала она, — а я воды налью.
Дар уложила хворост на уголья, а Мемни налила в котел воды. Обжаренное и стертое в порошок зерно превратилось в вязкую пасту. Потом Дар и Мемни вдвоем подвесили котел над пламенем.
— Дар, помешаешь кашу, ладно? — попросила Мемни. — Я просто разбита. Порой мне кажется, что Фаус целыми днями спит, чтобы потом всю ночь кувыркаться.
— И ты согласна на это за пригоршню кореньев?
— Он мне и другое дает.
— Вроде этих синяков?
— Он не виноват; не надо было мне его злить. Фаус любит меня.
Дар собралась ответить, но передумала. «Наверное, ей легче коротать ночи с Фаусом, если она думает, что он ее любит».