А я точно что-нибудь сделаю. Не то, чтобы я злопамятная — я просто очень злопамятная. И мстительная. И не люблю, когда трогают мою собственность. Сестра как раз входит в число моих собственностей, и трогать её могу лишь я одна!
— Ко мне пробралась Чариса и накормила втайне от всех, — смущённо улыбнувшись, призналась сестрёнка.
А я невольно поймала себя на мысли, что иду, смотрю на неё и не могу перестать сравнивать с мамой.
Они были очень похожи. Обе мягкие, добрые, «тёплые». Они обе казались мне воплощением настоящей женственности, такие нежные и хрупкие, как зимние розы — прекрасные белоснежные цветы, сохраняющие своё очарование даже в сильные морозы.
И сейчас, когда Арли из большеглазой малышки превратилась в ещё очень маленькую, но уже расцветающую женщину, я как никогда чётко видела их с мамой сходство.
У них был одинаковый ровный тёмно-каштановый цвет волос, когда как у папы чёрные волосы отливали синевой, а лично у меня так вообще алым. У них была красивая нежно-розовая кожа, у нас с папой на порядок темнее, похожая на вечный загар. А ещё у них глаза зелёные, а черты лица плавные, сглаженные, мягкие и очень красивые.
Они обе были красавицами. И если спасти одну из них я не могла, то вторую в обиду не дам никому.
— Кто такая Чариса?
— Кажется, здесь их называют фреями, — неуверенно проговорила сестрёнка, чуть нахмурив тёмные брови, — служанка, в общем. Она прошла потайными ходами.
Наличие потайных ходов определенно радовало. Знание о них простой служанки — нет. Если уж она знает, то все остальные и подавно.
Именно поэтому я больше ничего говорить не стала — неизвестно, где именно расположены эти ходы и кто может за нами наблюдать прямо в этот момент. Не хочу пускать кого-то в нашу личную жизнь. Вообще не люблю говорить что-либо при ненужных свидетелях.
Пришлось делать вид, что окружающая обстановка меня увлекла столь сильно, что ни на что другое времени просто не хватало. И я шла, крутила головой, думала о том, что хочу спать, и была вынуждена рассматривать убогий интерьер. Всё такое светлое, золотое, блестит и вызывает желание кривиться.
Когда мы, наконец, куда-то там вышли, я оказалась очень рада. Но в деревянную дверь всё равно входила с опаской, которая лишь усилилась, стоило Арлим воскликнуть «Чариса!», обрывая все голоса в просторном помещении, и с улыбкой выступить из-за моей спины.
В нашу сторону повернулись сразу все присутствующие в кухне, а было их человек пятнадцать. И все почему-то смотрели не на Арли, а на меня, оставшуюся стоять на пороге.
— Арлим? — Кажется, даже не поверила девушка с короткой, но толстой соломенной косой, облачённая в длинное бледно-серое платье с передником.
Спросила и шагнула вперёд. Я даже не поняла, в какой момент в до этого пустой руке появилась прохладная резная рукоять меча из чёрной стали. Ирийское оружие базировалось на эмоциях своего хозяина, и появлялось каждый раз, стоило тому его мысленно призвать. Странно, что я даже не заметила этого.
Зато все остальные манёвр не просто заметили, но ещё и оценили. Чариса так вообще тормознула и назад попятилась, широко распахнутыми глазами глядя на меня.
— Это Арвэн, — встряла торопливо Арлим, стремясь всех успокоить, — она хорошая!
— Я бы поспорила, — отозвалась тут же, но оружие спрятала.
Зачем людей травмировать ещё больше? Они тут, кажется, и так все какие-то запуганные.
Семь
В общем, в кухне мы надолго не задержались. С Арлим все знакомились, ей улыбались, подсовывали еду и торопливо набирали корзинку, а на меня странно косились и вообще старались даже не дышать в мою сторону. Мне, в общем-то, и не привыкать, поэтому я на такую ерунду даже внимание не обращала, увлечённая осмотром стен и попытками выявить тот самый потайной ход.
Если уж прокладывать секретные ходы, то лично я на кухню первый и провела бы.
Но поиски мои обречены были на провал, потому что, не прошло и нескольких минут, как открылась дверь. И сразу так сумрачно стало, тихо, тягостно… Появление Мьяриса я ощутила даже раньше, чем его фигура показалась в дверном проёме, окинула всех безразличным взглядом и остановила свой взор чётко на мне.
Отодвигать посудный шкаф я как-то сразу передумала. И вообще саму невинность изобразила, мол я вообще ничего не знаю и вот совершенно ничего тут не делаю.
Мне не поверили.
— Я вас куда отправил? — Холодно вопросил мужчина, напрочь игнорируя присутствие всех остальных, замерших в самых нелепых позах — кто с поднятой ногой, кто поправляя передник, кто на верхнюю полку за чашкой тянувшись.