***
Дитя беспечный и свободный,С улыбкой кроткой, благородной,С живой и пламенной душой,Пленялся жизнию земнойИ, доли приторной людскойВ мечтах завидовать дерзая,Добро и зло благословляя,Я в мире всё благословлял!Но я младенец был, не зналИзмен непостоянных счастьяИ смутных перемен ненастья.Умолкли грешные порывыИ буйство грешное страстей,Как молкнет ручеёк игривыйВ оковах льдяных хрусталей.17 апреля 1830Алексей Васильевич Кольцов
Воскресное утро выдалось солнечным, но морозным. Улицы города были засыпаны толстым слоем белого, местами грязного, покрытого мусором и копотью снега, но это не мешало наслаждаться прекрасной картиной.Арина сидела на холодной лавочке и смотрела на играющих детей. Они бегали, смеялись, обкидывая друг друга снежками, строя различные баррикады. А кто-то лепил снеговика, укутывая холодное изваяние в детский шарфик, что был пожертвован ради спасения несчастного, замерзающего снежного человечка. Это поднимало настроение, и так хотелось присоединиться к этим детям, что не знали всей сложности жизни, и вряд ли кто-то из них хоть раз пережил то, что пережила Арина.Как она это поняла? Очень просто — на их лицах не было отпечатков печали и угнетения, которые были присущи ей. Их улыбка была искренней и по-детски счастливой, они не знали – каково это, когда родители тебя ненавидят, не знали бед. Единственное, что могло огорчить их — поломанная нечаянно игрушка, или же не полученная конфетка, которую они так хотели, а мама не дала, ссылаясь на то, что нужно поберечь зубки. Это и все.— Тоже хочешь слепить этот комок снега с ведром на голове и морковкой вместо носа? — выпуская облачко пара вперемешку с сигаретным дымом, спросил директор, пронизывая ее своим звериным взором.Они сидели в парке, что находился недалеко от его дома, и дышали свежим воздухом, который, по словам все того же вышеупомянутого директора, был необходим ей. Он даже специально купил ей одежду, деньги за которую она обещала вернуть сразу же, как только вновь вернется домой. Ее новый наряд состоял из светлых, утепленных джинсов, черного свитера, такого же цвета ботинок и теплой, довольно-таки длинной темно-синей куртки, мех на капюшоне которой постоянно хотелось щупать и гладить, ибо он был такой пушистый, мягкий и густой, что было трудно сдерживать себя. Правда, Арина понимала, что всех ее сбережений не хватит, чтобы вернуть все затраты, но на данный момент она не хотела омрачать себя подобными мыслями, тем самым портя такой поистине волшебный момент.— Очень! — воскликнула она, нетерпеливо заерзав на месте. Глаза горели радостью и желанием, в этот момент Арина словно превратилась в ребенка, который впервые в своей жизни видит снег и снеговиков, которые он, Андрей, не переносил на дух. Они ему казались полным безобразием, и пустой тратой времени, ибо все вложенные труды в этот ком будут просто-напросто разрушены местными вредителями, которые только и ждут, как бы навредить и все испортить кому-то.— Ну раз так… Держи и иди лепи это безобразие, — наигранно устало выдыхает он, протягивая Арине черные, кожаные с тканевой вставкой на ладонях перчатки, которые она отказалась надевать, решив, что глубоких карманов куртки ей вполне хватит.— Спасибо!Быстро нацепив на окоченевшие и покрасневшие от мороза руки перчатки, Арина побежала в сторону двух мальчиков лет пяти-шести, которые усердно старались затащить тяжелый шар на первый ярус будущего снеговика. Когда же к ним подбежала она, мальчишки удивленно посмотрели на нее, но стоило Арине поставить этот комок на первый, дети тут же захлопали в ладоши, тем самым рассыпая в разные стороны прилипший на варежки снег, и широко заулыбались, принимая в свою команду Арину. Было смешно наблюдать за стараньями девушки, что очень комично выглядела в толпе маленьких детей, но и удивительно, ибо она, словно магнит, притягивала остальных к себе, вовлекая их в построение. В итоге, спустя тридцать минут общих стараний, снеговик был готов. Он возвышался над малышней, которые сцепившись руками друг с другом, водили вокруг него хоровод, Арина же стояла чуть в стороне и любовалась своими трудами.— А теперь война снежками! — запищала девчушка в ярко зеленой куртки и стала обкидывать всех комками снега.Арина и в эту игру быстро втянулась. Улыбаясь во все тридцать два зуба, она носилась по площадке, стараясь увернуться от летевших в нее снарядов, но из-за своего роста и большого количества атакующих, через пару минут она была вся в снегу. Щеки покраснели, волосы намокли, но она продолжала упрямо бежать вперед, обкидывая всех снежками.Залюбовавшись игрой, сидя на лавочке, Андрей не сразу заметил приближение девчушки в зеленой куртке и летящего в него снаряда, который, стоит заметить, уж точно был не предназначен ему.— Андрей Сергеевич! — кричит это мокрое недоразумение и бежит в его сторону, но брошенный снежок долетает быстрее, рассыпаясь от столкновения с его щекой. — Обидена, а я не знал, что вы настолько меткая, — немного шокировано молвит он, стряхивая прилипший снег к коже.— Простите, Андрей Сергеевич, я не хотела. Я не в вас целилась, — затараторила подбежавшая девушка.Арина стала тереть его щеку, но поздно спохватившись, она отдернула руку, что была вся в снегу, который прилип к промокшей ткани на ладони.— Извините…— Как же той девочке повезло. Вы бы таким снежком убили бы бедного ребенка.— Ничего подобного!— Ну хорошо, покалечили, — ухмыляется он, вставая с лавочки, что слегка прогрелась от исходившего от него тепла. — Пойдемте домой, вы вся промокли. А мне, для полного счастья, не хватает только лечить вас от ангины, или что хуже — бронхита.Так не хотелось уходить, но он был прав. Вся одежда была мокрая от снега и пота, как и волосы, впрочем. Поэтому ей пришлось согласиться, при этом скорчив недовольную моську.Снег под ногами хрустел, заставл