помощностью и растерянностью. Заглядывает ей в глаза и ждет, когда она не выдержит такого давления и сдастся под его натиском.Арина долго молчит и никак не может решиться. А он все смотрит на нее, словно гипнотизирует, продолжая держать ее за подбородок. Его пальцы очень горячие и этот жар передается ей. Кожа начинает гореть, а щеки предательски покрываются сначала легким румянцем. И по мере того, как воспоминания того злополучного дня возрождаются в ее памяти, румянец становится все отчетливее и отчетливее.— Молчишь? — тихо говорит Андрей, а в его взгляде плескается злость. — Хорошо. Уходи. — Неожиданно выдает он и отталкивает девушку.Она в замешательстве. Не знает, что делать. Арина следит за каждым действием директора: как он проходит мимо нее, как открывает входную дверь, как отходит в сторону и ждет. Она не может поверить, что он прогоняет ее. Не хочет. В общем-то, как и уходить отсюда. Арина не хотела возвращаться в тот Ад, что назывался ее домом, не хотела оказаться наедине со своими мыслями, которые медленно начнут съедать девушку. Не хочет.— Вы меня прогоняете? — стараясь подавить в своем голосе слезливые нотки, спрашивает Арина, стараясь не смотреть мужчине в глаза.— Твое недоверие и есть благодарность за все то, что я сделал для тебя?— Я вам доверяю!— Вновь ложь.Она судорожно вздыхает, понимая, что он прав. Арина никогда не рассказывала ему о себе, но и он ведь тоже. Молчал он, молчала и она. Вот только Арина не вправе была что-либо требовать от него, а вот он… Да, он мог. Она должна была ответить на прошлый вопрос об отце, а сейчас рассказать о том, что именно подтолкнуло ее прийти к нему в столь поздний час.— Я… — начало было Арина, когда мужчина вновь попросил ее покинуть его дом. — Мама… Я… Машина, — она говорила отрывками. Слова слишком трудно давались Арине. Она не привыкла кому-то рассказывать о себе, жаловаться, да и говорить о гибели матери ей было на данный момент очень сложно. — Мама мертва. — Сквозь слезы выдала она, после чего не выдержала и расплакалась.Андрей всегда умел манипулировать людьми. Мог подчинить их, раздавить, уничтожить. Жизнь многому научила его, но этим учением он пользовался редко. В школе хватало лишь грозного взгляда, чтобы нашкодивший ученик усвоил урок и больше не совершал глупости. Иногда, бывало, он прибегал к манипуляции, например, как сейчас, чтобы от особо вредных и не поддающихся никаким уговорам учеников добиться нужного. И это прекрасно работало. Вот только сейчас он понял, что совершил глупость.Захлопнув дверь, он подошел к рыдающей девушке и обнял ее, прижимая подрагивающее тельце своей ученицы к широкой груди. Большая, увесистая ладонь легла на макушку Арины и стала аккуратно поглаживать. И только сейчас Андрей заметил, насколько она была маленькой и беззащитной. Насколько нуждалась в тепле и поддержке, в заботе и понимание.— Тише, — он наклоняет голову и прижимается губами к ее волосами, начиная тихо шептать успокаивающие слова. — Маленькая моя, понимаю, тебе больно, но постарайся взять себя в руки. Ты сильная, я знаю это. Ты справишься…— Я устала быть сильной. Не хочу… Не могу больше, — сквозь рыдания кричит она, крепче прижимаясь к нему.Арина начинает медленно оседать и Андрей вместе с ней садится на пол, все также продолжая держать ее в своих объятиях.— Тогда позволь мне тебе помочь.Небольшой участок рубашки на его груди намок, пропитавшись ее слезами, и теперь лип к телу, но он не обращал на это внимания, пытаясь достучаться до разума Арины. И у него получилось. Просьба, состоящая из нескольких слов, сумела вмиг прекратить рыдания Арины и заставить ее поднять на мужчину покрасневшие и припухшие глаза. Он видел в ее взгляде недоверие, непонимание, боль и… надежду.— Позволить? — немного заикаясь, спрашивает она.— Именно.Он берет ее лицо в свои ладони и большими пальцами стирает влажные дорожки на ее покрасневших щеках. А затем медленно, слишком медленно приближается к ее лицу и останавливается в нескольких сантиметрах. Арина чувствует его дыхание на своем лице, чувствует приятный запах, исходивший от него, и невольно приоткрывает губы, словно давая разрешения, хотя сама до конца не понимает на что. А он медлит, будто боится спугнуть хрупкую атмосферу, воцарившуюся вокруг них.Проходит минута, прежде чем он наклоняется к ней совсем близко и шепчет практически в самые губы:— Доверься мне.Его близость дурманит ее рассудок, и она кивает, вручая свою судьбу в его руки. Она доверяет ему без страха и опасения. Арина устала быть сильной, она больше не хотела бороться. Больше не могла.Андрей ликует. Он видит, как в ее взгляде зарождается маленький огонек благодарности и радости, который, если постараться, вспыхнет и превратится в неукратимый пожар. И это ему нравится. Нравится видеть смирение и подчинение. Он знал, что теперь Арина никуда не денется от него, но следовало сделать еще кое-что, что точно не позволит ей сбежать от него. Последний ход и ловушка закроется.— Пойдем.Директор резко встает и тянет за собой немного растерявшуюся девушку. Он ведет ее в гостиную, где усаживает на диван, а сам уходит на кухню. Арина отчетливо слышит звон бокалов и хлопок, от которого вздрагивает. Спустя несколько секунд директор возвращается с двумя бокалами шампанского и садится рядом с ней, протягивая Арине напиток.— С Новым Годом! — улыбнувшись одними уголками, говорит он и поднимает свой бокал.— С Новым Годом!Раздается звон, когда их бокалы соприкасаются, и Арина делает небольшой глоток. Пить она не любила, да и спиртное не переносила, поэтому девушка уже было намеревалась поставить бокал на столик, но Андрей не позволил, давая понять, чтобы она допила. И она подчинилась.— Все хорошо? — заметив состояние девушки после выпитого бокала спиртного, спросил Андрей.— Да.