И не то чтобы они были нетерпеливы.
Хос начал находить «ошибки» в электронных денежных переводах почти три месяца назад. Поначалу небольшие: тысяча здесь, пятьсот там. Затем они стали больше. У Джеффа были все виды оправданий: от простых опечаток, до задержек с отчетами. В конце концов, все свелось к одному – Джефф воровал часть прибыли. Придурок думал, что мог обкрадывать Риперов и спокойно наслаждаться жизнью.
Всего лишь мысль о подобном дерьме заставила Хоса почувствовать себя так, будто он в раз постарел.
Не было похоже, будто Джефф не знал, во что ввязался. Черт, да он сам пришел к ним. Они с самого начала дали ясно понять, что не потерпят любую сказанную им чушь, и наказание за нее будет серьезным. Худшим станет сопутствующий урон. Мари. Она любила этого придурка, действительно любила.
Хос не видел счастливого конца.
Если бы Мари была его старухой, он смог бы защитить ее брата немного лучше, дав ему шанс спасти свою задницу. В нынешнем же положении дел, с ублюдком уже можно было попрощаться, как и с любым шансом на что-то между Хосом и Мари. В лучшем случае события развернутся так: она никогда не узнает, что случилось с Джеффом, проведя остаток жизни, гадая и подозревая, что это Риперы убили его.
В лучшем случае.
В худшем случае?
СПО заявятся к ней домой, чтобы сказать, что тело Джеффа было найдено в неглубокой могиле без члена и яиц и с «Р» от Риперов, вырезанной на его чертовой груди. Но Мари не хотела, чтобы они «ненавидели друг друга» из-за того, что произошло на горячих источниках. Ради всего святого, это была меньшая из его забот.
Черт.
Хос подумал о том, какой сексуальной она была на фотографии, которую прислала, на той самой, где она вырядилась для вечерних гуляний. Точно по расписанию его член встал по стойке смирно, умоляя, чтобы его трахнули, как будто Серена только что не выжала его досуха.
Фото Мари было милым и сексуальным, как и она сама. Она сделала его перед зеркалом в ванной, вся разодетая для вечеринки с подругой. Маленькое черное платье выставляло на показ ее грудь. А ее ноги… Он не мог видеть их полностью, но любой ублюдок, стоя рядом с ней, рассмотрел бы их и даже больше, если бы она хоть немного наклонилась. А эти колготки в сетку? Охренеть можно.
Опустив руку и обхватив член, он начал грубо двигать рукой вверх и вниз по своей длине. Другой он искал свой телефон, желая взглянуть на фотку, но его не было на ночном столике.
Черт, он оставил его в клабхаусе вчера вечером.
Не важно, ее образ был выжжен в его голове. Он чуть с ума не сошел той ночью, когда она прислала ему фото. Она, без сомнения, выглядела фантастически. Но его женщина не должна была выходить в подобном наряде без него, чтобы он смог ее защитить. Каждому мужчине в том месте достаточно одного взгляда на эти ноги, и они уже видят себя нагибающими ее над столом и пихающими свой член прямо в ее попку.
Мысль о ней, распростертой на столе, заставила Хоса задохнуться, а предэякулят каплями стекать вниз по его эрекции. Он провел по ней рукой, размазывая смазку, и начал дрочить по-настоящему. Он уже мог себе это представить.
Он подходит к ней в клубе сзади, так, чтобы она не могла его видеть. Она разговаривает со своей подругой, смеясь и потягивая какую-то розовую девчачью хрень, потому что Мари абсолютная девчонка. Ее губы обхватывают соломинку, всасывая коктейль так же, как всасывали бы его сперму, после того как он кончил бы от ее ласк губами.
Хос провел пальцами от основания к кончику, ловя больше сочащейся смазки и размазывая ее по головке. Черт возьми, ощущения были потрясающими. Когда мужчина, мастурбируя на воспоминания, чувствовал себя лучше, чем когда горячая сучка вроде Серены исполняла роль наездницы, развернувшись к нему спиной, о чем это говорило?
Хос почувствовал, как нереальной силы оргазм зарождается в его набухших яйцах, он был готов кончить для Мари. У нее был самый горячий ротик, самые мягкие руки и киска, за которую и умереть не жалко. Он не мог дождаться того момента, когда изольется на ее груди и заставит ее растирать по ним свое семя, пока она будет удовлетворять себя пальцами.
Почему, черт возьми, ему до сих пор не удалось ее трахнуть?
Пора это исправить.
Он встает позади нее, тянется и забирает напиток из ее рук, чтобы поставить его на столик. Затем он обхватывает ее за талию, прежде чем она начала бы возмущаться, подхватывает на руки ее маленькое тельце и несет прямо в уборную.
Ее попка слишком сексуальна, чтобы ждать, пока они доберутся до дома.
Когда он нагибает ее, она немного истерит, но он затыкает ее, попросив упереться руками в столешницу тумбы.
Черт, да его девочка могла истерить по любому поводу. Мысль о ее лице, обозленном из-за прозвища «сладкая попка», заставила его член дернуться, так что он был вынужден приостановиться на секунду.
Нехорошо кончать, не дойдя до самой лучшей части.
Примерно через минуту он остыл достаточно, чтобы позволить фантазии вновь разыграться.
Он снова нагибает ее и скользит руками под ее маленькое платье, задирая его до тех пор, пока не видит ее поясницу. Ее чулки в сетку прикреплены к поясу с подвязками. Его руки следуют вниз по ее телу и, добравшись до самого низа, сдвигают в сторону полоску ткани. Проворные пальцы тут же проскальзывают в ее вагину, чтобы почувствовать, какая она горячая и узкая.
Она могла возмущаться, но Мари всегда и безоговорочно была готова для него. Хос позволил фантазии завладеть им еще раз. Проклятье…
Мысленно он расстегивает молнию на джинсах и приспускает их настолько, чтобы свободно вытащить свое достоинство, и потирается головкой члена о ее складочки. Она дрожит, и он, стянув с нее эти развратные трусики, роняет их на пол. Перешагнув через них, она расставляет свои ноги на высоких каблуках еще шире, задирает кверху свою задницу и приглашает прямо внутрь.
Было бы грубо отказываться от подобного приглашения.
Он обхватывает рукой кончик своего члена и, прежде чем войти, несколько раз проводит им по щелке ее киски. Затем, крепко держа ее за бедра, он вонзается в нее, весь, целиком. Она вскрикивает, сжимаясь вокруг его члена. Ему следовало бы взять ее медленнее, вероятно, она никогда раньше не принимала настолько большого мужчину.
— Прости, детка, — бормочет он.
— Все в порядке, — шепчет она, глубоко втягивая воздух.
Он чувствует, как ее стеночки обхватывают его, сокращаясь и сжимая сильнее, чем когда-то одна чертова массажистка из спа-салона в центре Спокана. Так чертовски горячо. Хос не может больше ждать.
Медленно, он отстраняется от нее, в то время как ее мышцы сжимаются, удерживая в себе. Он почти полностью выходит из нее, но, прежде чем снова скользнуть внутрь, приостанавливается, чувствуя, как плотно ее половые губки обхватывают его у основания головки.
Затем он как с цепи срывается.
Ему требуется все его самообладание, чтобы не кончить раньше времени, пока он трахает Мари. Она вздыхает каждый раз, когда он достигает матки, влагалище обхватывает его так туго, что почти больно. Твою мать, с ней так хорошо. Снова и снова он с силой проталкивается в ее маленькое тело до тех пор, пока не чувствует, как его яички подтягиваются, а сам он готов излиться прямо в ее матку.
Мари тоже близка. Она становится настолько влажной, что каждый толчок сопровождается хлюпаньем, и она продолжает просить о большем, просить трахать сильнее. Он наклоняется, накрывая ее своим телом, и опирается одной рукой на столешницу, в то время как другая рука ищет ее клитор.
И находит.
Хос надавливает на него своим пальцем, уже поздно быть чутким и нежным. Очевидно, она не возражает, потому что как только он касается ее, она, крича, взрывается вокруг него как гребаная бомба. Это невероятно: то, как все ее тело сосредотачивается на нем, сжимая его, умоляя его кончить.