Они тоже были готовы идти за нами.
Мы с Ярославом стояли друг напротив друга. И если он смотрел на меня прямо, словно ждал чего-то, то я не могла даже взглянуть на него.
Может, все дело в том, что я забыла его.
То есть, не забыла, конечно, но внешность, некоторые черты стерлись из памяти. Я просто помнила, что с ним надежно, что он черноволосый, что одного со мной роста. Разве можно было так вырасти за пять лет? Ему сейчас тринадцать, а кажется он старше. Ни в какое сравнение не идет с Митей.
— Ну что, дети, готовы к походу? — собрался отец, и тут же вышла мама, принесла мне рюкзак, а Ярославу передала бутылку воды, которую он тут же убрал в свой.
— Спасибо, — от его голоса стало немного не по себе. Грубый, чуть хрипловатый.
— Не за что. Осторожнее, Мира, — поцеловала меня мама, и я все-таки решилась взглянуть на Ярослава. Он все еще смотрел на меня. Так, словно боялся потерять из виду. И мне было перед ним жутко неудобно.
За свое поведение. Молчание. За побег.
Я никогда не была настолько невежливой.
Но даже в лесу, пока мы шли по тропинке, я не могла себя заставить открыть рот. Даже на вопросы отца о фигурном катании отвечала с большим трудом. Я не могла разобраться, что не так.
Почему внутри образовался неведомый ранее страх? Может быть, это все из-за воспоминаний того, как легко Ярослав увел меня от матери, чтобы отдать врагам?
Но я простила его. И родители простили, тем более, что он оказался сыном папы.
Но что-то удерживало меня от общения с ним.
Стена, которая выросла за столько лет разлуки.
— Аа! — вскрикнула я, когда одна нога потеряла землю, и я начала падать.
Глава 10.
Но тут сильная рука дернула меня на себя, а грубый голос свернул внутренности простым:
— Смотри, куда идешь.
— Прости, — еле выговорила, когда подоспели отец с охраной. Ярослав тут же пошел вперед и убрал руку так, словно ему противно меня касаться.
Мы еще час шли вперед, когда Ярослав остановился и указал рукой в сторону.
— Тот самый мост? — спросил папа, и Ярослав кивнул. Мы свернули и нашли бурную речушку, через которую был перекинут навесной чуть просевший за время мост.
Место было очень красивым. Столько зелени. Солнечного света.
Я бы с удовольствием здесь сфотографировалась.
И пока мужчины осматривались, я стала спускаться за красивыми цветочками. Розовыми такими. Можно венок сплести, пока они обсуждают, в какую сторону идти.
— Мира! — позвал отец, и я обернулась. — Там скользко, поднимись наверх.
— Все нормально, пап, — подняла я ногу, чтобы сделать шаг к папе, который уже протягивал руку, но меня качнуло назад.
В следующий миг я уже задыхалась от холодной воды, поглотившей меня с головой.
Точно так же как страх, который буквально сковал по ногам и рукам.
Я ловила ртом воздух, пытаясь вспомнить, чему меня учили на плаванье, но речушка была такой бурной, что выбраться на берег или хотя бы зацепиться за что-то никак не удавалось.
Меня просто кидало из стороны в сторону, как листик на ветру.
В какой-то момент я ощутила, что теряю сознание, силы были на исходе. Неужели все годы, проведенные в больнице, зря? Неужели мне зря пересадили сердце?
Тут жесткая рука сильным движением сжимает мой комбез, крепко держит. А через мгновение буквально выталкивает на берег.
Я откашливалась, выплевывала воду, часто-часто дыша, чувствуя, как от холода продолжает потряхивать.
— Спасибо, папа, — сказала я, но в ответ услышала не голос отца.
— Сказал же, смотри, куда идешь.
Я села и посмотрела на насквозь мокрого Ярослава. И странное чувство сковало по рукам и ногам. Он действительно вырос. Того мальчика, каким я его помню, больше нет. Он молодой мужчина и сейчас в мокрой одежде это видно, как никогда. Можно только представить, как будут волочиться за ним девчонки. Но нужно прекращать вести себя как глупая дурочка. Он ведь мой брат. Да, такой вот взрослый. Но надежный как скала и в этом я могу быть теперь точно уверена.
Весь страх ушел, словно стек по мне каплей. Да, вода впиталась, но теперь на коже сухо. Я пододвинулась ближе и положила голову ему на плечо, так как делала раньше, когда мы отдыхали во дворе дома. Когда он клялся, что сделает все, чтобы я выжила и не пострадала. Тогда я не понимала, о чем речь, но была рада это слышать. А сейчас рада, что он вернулся. Мой брат.
— Я скучала, Яр.
— И я, дуреха. Как ты выжила-то тут без меня?
— Наверное, знала, что убьешь, если не выживу.
— С того света бы достал.
— Знаю, — улыбнулась я и вдруг увидела, что его губы сильно посинели, а сам он дрожит гораздо сильнее, чем я. — Что с тобой?