— Страшилки? Мне очень интересно. Почитаешь мне?
— Я? Знаешь, как я страшно читаю? Ты будешь писаться по ночам, — смеется она в мое плечо, а я прыскаю со смеху. Ребенок. Боже.
— Я приду писаться в твою кровать.
— Фу… — корчит она рожицу и снова смеется. Шум беспокоит Нину и Диму, но они не просыпаются. — Я видела у тебя книгу Стивена Кинга. Говорят, что это пострашнее страшилок. Расскажешь мне?
— Обязательно, когда подрастешь. Да и разговоры, знаешь, часто преувеличены, — по телу бежит ток, потому что я вспоминаю о другой байке. — А слушай. Про разговоры. Правда, что фигуристы женятся на партнерах?
— Ой, не все, конечно, — отмахивается она, но вдруг смотрит на Диму, который во сне выглядит еще более смазливым. — Но да, такое часто бывает. Просто, когда катаешься, нужно чувствовать партнера. Верить ему. Может быть, даже любить его. Так учит нас тренер, — смущается она, а я ощущаю, как кровь вскипает во всем теле, как внутри растет гнев, так долго подавляемый.
— Прилетели? — вдруг спрашивает «принц», и я смотрю на него. — О, наш ботан опять не спал? Иногда ты напоминаешь мне робота.
— А ты мне девчонку, — сам не понимаю, зачем говорю, но Дима ожидаемо напрягается.
— Я не девчонка.
— Ну помнишь песню, что только мужчины играют в хоккей?
— Ты что, думаешь, не смогу сыграть в эту варварскую игру? — смеется он, но мне не смешно. И Мире тоже.
— Не надо, Дима. Ярослав, это глупо.
— Ну разве детство не для этого дано, чтобы совершать глупости? — усмехаюсь я и наклоняюсь к Диме. — Ну что, забьемся, что ты не забьешь мне ни одной шайбы?
— А если забью?
— Забирай, что хочешь, — говорю, не подумав. И Дима, словно прочитав мои мысли, мельком смотрит на Миру, что толкает меня.
— Ярослав, хватит! А если он ногу повредит?
— Ничего со мной не будет. Если забью тебе гол, ты отдашь мне свой скутер.
Хороший выбор. Жаль, что ему никогда не видеть этой игрушки.
— По рукам.
— Придурки, — обижается Мира, и тут просыпается Нина, как раз, когда пилот объявляет снижение в Новосибирске.
Глава 27.
Мирослава
По началу мы забыли про тот глупый спор. Нет, я не считала Митю слабаком, но ему было далеко до жестких хоккеистов, которые врезались в друг друга на полной скорости, чтобы отбить шайбу.
Я ни словом, ни намеком не напоминала мальчикам. Только Ярослава попросила отказаться от спора, когда он как-то вечером заметил, что Дима струсил.
— Ну знаешь, — разозлилась я, отодвигая от себя шахматы, в которые он пытался меня научить играть. — Это как просить суслика нападать на льва. Смешно и глупо. А главное опасно.
— То есть, ты меня считаешь львом? — его самодовольную рожу в тот момент я запомнила на всю жизнь.
Ну вот словно он не знал, что его боятся. В его команде. В классе. Даже старшеклассники не задирали его, как других. И дело даже не в том, кем является его отец. Ведь не все знали в лицо сына Распутина.
Это подсознательная осторожность перед хищником. Я и сама порой сжималась, если чувствовала его холодный гнев. А чем чаще я общалась не с ним, тем он становился сильнее.
— Можно подумать, ты не знаешь, — закатила я глаза. — Мне надоели шахматы. Пойдем лучше порисуем.
— Значит, лев? — встал он и пошел за мной, пока я продолжала жалеть о сказанном. Хотя.
— Да, лев. А львы мудрые. Не провоцируй Митю.
— Не буду. Но если он напомнит или заденет меня, то я отказываться от спора не буду.
И он не отказался.
Через неделю к нам в раздевалку зашел Ярослав, тем самым обратив на себя внимание всех девчонок. Но ему было плевать на них всех. Он коротко кивнул, просто сел и стал ждать нас с Митей, подкидывая в руке шайбу.
— Ярослав, ты сейчас кого-нибудь ударишь.
— Трусишка. Это ничего. Все вы фигуристы такие, — я даже внимания не обратила. Он вечно смеется над нами. По-доброму. Ну ведь и правда в его словах есть. Чем надо думать, чтобы играть в эту жестокую игру?
— Подожди нас там, пожалуйста, — он щелкнул меня по носу и сразу встал, даже не пытаясь возражать.
— Яр, — начал Митя, и у меня от нехорошего предчувствия задрожали руки.
— Митя, одевайся. Мы же хотели пончики поесть.
— Что?
— Лед сейчас сможешь выбить?
— Зачем?
— Дима, прекрати!
— Ну так у нас вроде спор был. Про то, что я тебе шайбу забить не смогу.
— Ты не забыл?
— Мальчики! Ну, пожалуйста! — закричала я. — Ярослав!
— Да не парься ты. Просто детские шалости. Кстати, я схожу за снаряжением для тебя.
— Стой, — остановил его Ярослав и кивнул на свои коньки. — А без снаряжения боишься?