— Нет, Яр. Потом у меня примерка нового костюма. Но можем, кстати, вечером сыграть в твои шахматы.
Мои шахматы. Ее благосклонность убивала. Занимая все высшее положение в ранге спортивных побед, она менялась. Ей были интересны только тренировки, наблюдение за другими спортсменами, она все реже могла общаться на другие темы. И да, я тоже изучил досконально этот вид спорта, понял, что с ее талантами она добьется славы, если будет кататься в паре, никак иначе.
Но это все не имело значение, потому что из обычной девочки медленно, но верно Мира превращалась в зазнавшуюся звезду, которой остальные люди были не интересны.
Я вспылил. Нет, кричать я не стал. Встать и уйти показалось мне наилучшим решением. Я просто брат. Человек, который через несколько лет станет тем, кому звонят пару раз в год, рассказывая друзьям только лишь о его наличии. И я не хотел этого. Я хотел Миру. Свою Миру, а не эту зазнавшуюся дрянь, которая все чаще делала вид, что ей со мной интересно, а на деле лишь выполняла социальный долг.
Тогда я настроился на сейф. Он стал занимать все мое внимание, а Мира даже не заметила, как мы почти перестали общаться. Я все так же приходил ночью, смотрел, как она спит, вспоминал о том времени, когда я был единственным для нее. Самым важным. Но чем больше мы отдалялись, тем больше я понимал, что если что-то не сделаю, то потеряю ее насовсем.
И я начал думать активнее, как убрать препятствие в виде ее Богатенко, одновременно подслушивая разговоры отца с Ниной и пытаясь понять, каким может быть код сейфа.
И если здесь мне не везло, то решение насчет Павла нашлось случайно.
Это было зимой. Мы с пацанами после очередной тренировки тусили за ледовым дворцом. Там стояли гаражи, с которых мы прыгали прямо в глубокие сугробы. Такие моменты меня расслабляли. Парни в команде были отвязными, готовыми на подвиги и приключения. Их не нужно было брать на слабо, они сами за любую движуху. Может быть, поэтому в будущем почти каждый из команды добился успеха.
Мимо шли Богатенко с одним из своих приятелей, тоже фигуристом. За последние пару лет ледовый дворец стал привлекать много новых спортсменов. Они просто зашли за угол и курили тайком, наверное, думая, что это делает их круче.
Наверное, я должен был отвернуться и продолжать развлекаться, но один вид этого хлыща вызывал стойкое желание блевануть, и я толкнул приятеля Ваську.
— Глянь, гомики пришли. Только и могут, что курить и жопами вертеть на льду.
Грубо было, конечно, но это сработало. Мне больше делать ничего не пришлось. Пацаны стали подначивать фигуристов прыгать с нами, если те, конечно, не боятся. Я сразу отошел в сторону, чтобы никто не понял, что причиной шутки стал я. Я не был уверен, что это закончится плохо, но, когда на крышу гаража влез Богатенко, готовый продемонстрировать свои акробатические умения, я тайком забрался на дерево и застыл в ожидании.
Я сломал ветку ровно в тот момент, когда он делал сальто спиной.
Крик боли взбаламутил ворон, сидевших в своих гнездах, а я довольно быстро спустился с дерева и через черный ход поднялся в кафе, достав планшет.
Спустя минуту мимо пробежал наш тренер, вместе с тренером Богатенко. Ко мне подошла сама Мира и спокойно села рядом.
— Не знаешь, что случилось? Кто это кричал?
— Кричал? — поднял я голову, делая самое беззаботное выражение лица. — Нет. Может, наши парни развлекаются. Они пошли с крыш прыгать.
— Опять? — нахмурилась моя девочка. — Жаль, вы меня не берете с собой, я бы попрыгала.
— Вот поэтому и не берем. Тебе здесь, — кивнул на лед за стеклом, где занималась малышня, — мало травмоопасности?
— Ты просто зануда, — фыркнула она. — Вон, даже с парнями не ходишь прыгать. Скоро совсем станешь как папа, будешь только в кабинете сидеть и отчеты читать.
Вот оно что. Я для нее скучный. Как папа. И ведь она не далека от правды. Отец активно готовит меня к управлению заводом. Уже выбрал факультет, на котором я буду учиться.
— Мира! — вдруг раздался крик Дианы, которая влетела в кафе как ошпаренная, а я напрягся всем телом. — Там Паша!
— Паша!? Что с ним? — вскочила Мира, волнение в ее глазах я воспринял как личное оскорбление. И что бы ни случилось с Богатенко, мне не было его жалко. Больше не было.
— Он там… Там скорая приехала.
Мира даже не взглянула на меня, просто помчалась за Дианой, а я вздохнул, пододвинул к себе недопитый чай и вдохнул аромат, который, кажется, с ней сросся. Лимон, с которым она ела и пила почти все. Кисленький, но с таким приятно сладким привкусом, что буквально тает на языке.