— Тебе не противно? Она твоя сестра.
— Не лезь не в свое дело и будешь и дальше носить свои лосины.
— Угрожаешь? — выдохнул блондин, прищурившись. И чего же они все такие сладкие. До тошноты.
— Нет, — усмехнулся. До сих пор чувствовал вкус ее нежного поцелуя. Она отвечала мне с той же страстью. Так что хрень все эти ее страхи. — Лишь желаю тебе добра и здоровья.
На льду прозвучал предупреждающий сигнал, и я пошел забирать свой шлем и перчатки, не забыв при этом толкнуть Элиаса в плечо.
На тренировке я буквально рвал и метал от возбуждения. Казалось, что нет преград для нашего с Мирой счастья. Но я не забыл Элиаса, взгляд которого чувствовал даже через стекло на втором этаже.
Я знал, что он захочет стукнуть отцу или Нине, это точно. Поэтому нужно с ним побеседовать и дать понять, что язык нужно уметь держать за зубами. Ради себя и своей семьи, которая, кажется, слишком задержалась у нас в доме.
Позже вечером Мира сидела с матерью, которая буквально закопалась в каталогах колясок, детской одежды, позже к ней присоединился отец, а я ушла в свою комнату. Чуть позже постучался я. Но сначала, конечно, привычно дернул двери. Она редко от меня закрывалась. Но это был тот самый случай.
Сам не заметил, как в ожидании прошло три часа. И я не мог понять, что происходит. Она никогда так не поступала, всегда открывала. А сейчас? А если ей плохо? А если она умерла? По коже холод, сердце вскачь, и я бегу за родителями.
— Мира! Мира! – стучим уже мы все, орет что есть сил. И остается только одно. Выбить двери!
Мира в шоке смотрела на нас, снимания наушники.
Нина подошла, взяла ее лицо в свои руки.
— Солнышко, ты почему не отвечаешь? Зачем закрылась. Мы испугались.
Она ее обнимала, а Мира смотрела на меня. Наверное, поняла, чья была идея выбить двери.
— Мам, я просто делала уроки. Ты сама сказала, что нужно заняться учебой. Ну что вы наделали.
— Другую завтра поставят, — отмахнулся папа, и они с мамой ушли, оставляя меня с Мирой.
— Я не хочу об этом говорить.
— И вместо того, чтобы об этом сказать, ты меня игноришь? Мне надоело.
— А мне надоело, что ты на меня давишь. Хватит… — она взяла пауза и сказала спокойнее. — Пожалуйста.
Я вошел в комнату и почти подошел вплотную.
— Ты отвечала. И не говори, что тебе не понравилось. Или может, — я прищурился. — Элиас тебе нравится больше?
— При чем тут он. Речь о нас. Все, что происходит, не правильно, ясно тебе. Я этого не хочу. Я не готова к такой буре.
— Значит, буря есть? — улыбнулся я, довольный собой.
— Есть. Но она меня пугает.
— Ничего, — коснулся я нежной щеки. — Со мной тебе нечего бояться. Ты не смотри так, я же не чудовище. Я могу ждать сколько угодно, если буду знать, что ты моя. Ты ведь моя?
— Зачем отвечать на вопрос, если выбора особо нет? — рассмеялась она напряженно, а я ответил улыбкой.
— И то верно. Пойду работать, а ты давай, занимайся.
— С вышибленной дверью
— Можем ко мне пойти.
— Нет, не надо, — села она обратно за стол и открыла учебник.
Глава 48.
На следующую неделю я оставил е в покое. Они тренировались с Элиасом, готовились к выступлению, Нина продолжала радоваться жизни внутри себя, а я почти все время сидел за ноутбуком, лишь за ужином держа Миру за руку, и недобро поглядывая на Элиаса.
И не зря. Элиас вырыл себе яму, когда на выступлении у всех на глазах поцеловал Миру.
Я тут же сорвался в раздевалку, хотел набить морду, убить уродца, но застыл, когда услышал крик Миры.
— Зачем ты это сделал? Это все видели. Все!
— Зато вспомни, как все аплодировали. Сколько скандировали наши имена, — придурок. — А как мы выступили, Мира. Ты была просто великолепна. Сама невесомость и легкость. Ты только представь, если мы так выступим на соревнованиях. Мы точно будем первыми, Мира.
— Ты меня даже не предупредил.
— Зато ты бы видела свое лицо.
В этот момент слышаться шаги тренера и Нины и я зашел за угол.
— Я, конечно, считаю, что это слишком рано, но я рада, что ты влюбилась именно в Элиаса. Он хороший парень, — продолжала Нина одобрять нелепость, случившуюся на льду. Вот так. Все ее хвалят. Все считают, что ей лучше будет с ним. А я еле сдерживаюсь. Мне срочно требуется разрядка, лучше в виде жидкого огня.