– Все-таки я не знаю, что тебе приятно; скажи и напиши.
– Мне очередной орден Белого орла, – сказал я.
– Ну что тебе в этом?
– Состояния никакого не имею, но получаю достаточно, чтобы жить вне столицы, и решительно ничего не желаю. Буду с удовольствием продолжать службу, если получу назначение приятное, но оставлю ее в противном случае.
– Так напиши письмо к государю, – сказал князь, – в котором скажи, что я тобой доволен и поручаю тебя в милостивое распоряжение его. Это всего лучше будет, я думаю.
Я благодарил его и велел написать сие письмо.
18-го поутру фельдмаршал был нездоров, однако же, принял доклад и жаловался все на Левашова.
После обеда возвратился из Петербурга адъютант Рудзевич и привез письмо от государя к фельдмаршалу и рапорт от военного министра к нему в собственные руки. Тут же были доставлены рапорт от графа Чернышева о назначении Карпова бригадным командиром с тем, чтобы он оставался здесь до возвращения моего из Петербурга, и высочайший приказ о назначении вместо Левашова военным губернатором в Киев генерал-лейтенанта Гурьева. У Рудзевича было два пакета к Левашову, которые я велел ему доставить. Фельдмаршал спал, а потому я и не беспокоил его; когда же он проснулся, я пошел к нему и объявил о смещении Левашова. Он сие принял хладнокровно. Потом я показал ему письмо государя, которое он приказал мне распечатать и прочесть. Оно было следующего содержания:
«C’est avec une bien pénible surprise, mon cher maréchal, que j’ai lu votre lettre en date du 2 de ce mois. L’impression que son contenu a produit sur moi vous sera expliquée par la demission immédiate que j’ai donnée au général Levacheff de ses fouctions du gouverneur-général.
Ayant ainsi satisfait, comme je le ferai toujours, ŕ la base de tout ordre, ŕ la discipline, souffrez, cher maréchal, que je vous fasse quelques observations.
Je dois croire aux expressions de votre lettre, et cependant j’ai peine ŕ comprendre, comment vous avez pu prendre sur vous de me laisser ignorer les griefs multipliés que vous avez eu contre le général Levacheff. En ne les portant pas a ma connaissance en son temps, vous avez vous-męme, mon cher maréchal, porté atteinte ŕ ce qui vous est du, non seulement comme individu, mais au poste que vous remplissez. Par la męme vous m’avez mis dans le cas de sévir ŕ tort contre le général Karpoff, tandis que, d’aprčs votre assurance, ce général se trouve avoir été completement étranger ŕ cette malheureuse affaire.
Vous sentirez vous-męme, cher maréchal, combien il est urgent et indispensable que vous hâtiez de me soumettre les eclaircissemens que j’exige sur vos griefs contre le général Levacheff; car, si je l’ai déjŕ puni sur une simple plainte de votre part, il est juste que je lui demande raison de ce dont il est accusé, soit pour lui donner le moyen d’expliquer son inconcevable conduite, soit pour sévir contre lui d’aprčs toute la vigueur des lois. Recevez l’assurance de toute mon amitie. Nicolas. Alexandria. le 12 Juin 1835»[16].
Рапорт военного министра был почти того же содержания.
«Я бы никогда не хотел писать о таких вещах, – сказал фельдмаршал, – но если сего требуют, то напиши все и правду сущую, а в конце прибавь мое ходатайство, дабы сие было, как прошлое, предано забвению». Он был довольно равнодушен, но сказал, что был доволен отрешением Левашова. По возвращении домой я принялся писать и изготовил три письма к государю, которые и понес ему к подписи. В первых двух заключалось главное неудовольствие, говоренные Левашовым речи за столом прошедшей осенью о препятствиях, встречаемых государем в распоряжении армией, по случаю пребывания его в службе, и, сверх того, в первом приложены были подробности о несоблюдении Левашовым формы, в праздничные и торжественные дни, и о том, что он вмешивается в распоряжения, не подлежащие его управлению. В конце обоих писем было приложено ходатайство, а третье заключало только одно ходатайство о предании дела сего забвению. Фельдмаршалу не понравилось первое письмо по подробностям, в нем заключавшимся. Он подписал второе письмо следующего содержания:
«Sire!
Honoré par la gracieuse lettre de V. M. I., j’aborde avec un sentiment bien douloureux l’exposé des griefs contre le comte Levacheff que je suis réduit aujourd’hui de soumettre ŕ V. M. I.
Il circulait ici depuis deux ans le bruit, que ma présence au service embarassait V. M. I. pour les réformes, qu’elle se proposait de faire dans l’armée. Ces bruits derechef produits me parvinrent enfin l’automne dernier ŕ l’occasion de propos semblables tenus par le comte Levacheff ŕ son retour de St.-Pétersbourg, en pleine table, en presence de plusieurs généraux.
Désirant les verifier et en connaître la source, j’envoyai aussitôt le général Karpoff pour lui en demander des éclaircissements. Le comte Levacheff renia d’abord ses paroles, mais aprčs en avoir entendu nommer les témoins, il en convient. Quelques jours aprčs il vient s’expliquer et me communiquer, qu’il avait effectivement entendu plusieurs fois dire par V. M. I. que ma présence au service l’embarassait et qu’elle désirait me voir en retraite, mais que néanmoins V. M. I. ne 1’avait pas chargé de me le faire parvenir.
Je répondis alors au comte Levacheff que je ne me propose pas de quitter le service sur des clameurs publiques de ce genre et que j’y resterai jusqu’a ce qu’il plairait a V. M. I. de me signifier sa volonté sur cet article.
Je pensai que si V. M. I. avait jugé ŕ propos de ne plus me garder, ou bien d’abolir l’état-major de l’armée, dont la dépense pouvait ętre sensible ŕ l’état, elle ne douterait jamais aprčs mes longs services, combien je serais pręt ŕ seconder ses voeux. Je considerai que si Votre Majesté Impériale avait effectivement énoncé ŕ ce sujet quelques idées au comte Levacheff pour lui donner l’ordre de me les communiquer, d’autant plus n’avait-elle jamais pu l’autoriser ŕ répandre des entretiens confidentiels en public d’une maničre si offensante.
16
Мой дорогой фельдмаршал. Письмо ваше от 2-го числа сего месяца было для меня очень тяжелой неожиданностью. Впечатление, произведенное его содержанием, будет вам понятно из того, что я немедленно уволил генерала Левашова от его должности генерал-губернатора. Удовлетворив таким образом (как я всегда буду поступать) основанию всякого порядка, то есть дисциплине, прошу вас, мой дорогой фельдмаршал, выслушать некоторые замечания с моей стороны. Я должен верить вашему письму, но в то же время с трудом понимаю, как вы могли решиться скрывать от меня многочисленные обиды со стороны графа Левашова. Не доводя их своевременно до моего сведения, вы сами, дорогой фельдмаршал, посягнули на то, что подобает и вам, и месту вами занимаемому. Этим вы заставили меня отнестись с напрасною строгостью к генералу Карпову, тогда как, по вашему уверению, этот генерал совсем чужд этой жалкой истории. Вы понимаете сами, дорогой фельдмаршал, сколь настоятельно вам необходимо поспешить разъяснениями, которые должны быть мне представлены по поводу вашего неудовольствия на генерала Левашова. Ибо если я уже наказал его по простой жалобе вашей, то согласно со справедливостью мне надо спросить у него разъяснения того, в чем он обвинен, или для того, чтоб он имел возможность объяснить свое непонятное поведение, или чтоб я поступил с ним по всей строгости законов. Примите уверение в моей полной дружбе. Николай.
Александрия
12 июня 1835 г. (