– И этим ты угробил Интерпретатор?!
– Ну да… И ты знаешь… Я не хочу и не буду его восстанавливать…
Орлов замолчал, отвернулся и стал смотреть в окно, за которым был зелёный парк и лето, полное солнечного света, утренней росы и восторженного птичьего гомона.
Молчал и Роберт, ему вообще не хотелось ничего говорить. Вокруг и без разговоров было так много интересного, удивительного и замечательного: от микроскопических пылинок, парящих в воздухе, до чуточку острых больничных запахов.
Разговор как будто повис в воздухе. Неоконченный. Недосказанный.
– Там у Врага было твоё лицо…
– Я знаю… Точнее, я догадался… Потом уже, когда обдумывал происшедшее… Всё дело в том, что программа умеет себя обучать… Она приспосабливается к самостоятельной жизни. Она анализирует. Причём, не только окружающие внешние данные, но и саму себя. И в это время, скорее всего, она впитывает характерные черты своего создателя, то есть меня.
– А как же Ладлэм? Ведь это он включил её, снабдив своими настройками и комментариями.
– Включил он, а создал я. Каждый раз, запуская Программу, я создавал самостоятельный живой организм. Их накопилось довольно много. И сейчас все они мирно гуляют по просторам глобальной Сети. Пасутся, как животные. Или играют.
– Но ведь без Интерпретатора ты лишаешься возможности найти их.
– Пусть… Они справятся.
– А если кто-то из них пойдёт не по той дорожке?
– Вряд ли. Но даже если это произойдёт, я не вмешаюсь.
Теперь Орлов смотрел прямо в глаза Роберта и даже рукой рубанул по воздуху, как будто ставя решительную точку:
– Понимаешь, они живые и думающие! Они как дети. Мои дети… Я не хочу и не буду убивать своих детей…
Екатеринбург. Август, 2019
RX-1090
Рассказ
Анатолий Фомич долго смотрел на туманный след, оставленный орбитальным челноком в бледно-розовом небе, затем решительно повернулся и пошёл в сторону редкой цепочки оранжерей, протянувшейся вдоль песчаной долины почти до самого горизонта.
Он, не думая, поднял руку и провел ею по стеклу скафандра, словно пытаясь стереть с него невидимую пыль. Остановился, как будто очнувшись. Понял – бесполезно пытаться убрать навернувшиеся на глаза слёзы.
То был последний корабль, отправившийся отсюда, с планеты без имени, имеющей лишь номерной индекс во всемирном каталоге: RX-1090. То был корабль, прилетавший специально за ним, доктором внеземной биологии Тимофеевым А.Ф.
Страховой агент, только что отбывший на челноке, был настойчив и убедителен. Он показывал документы. Он приводил расчеты компенсационных выплат, с запасом перекрывающих понесённые издержки. Он ссылался на остальных колонистов, подписавших все бумаги и безропотно покинувших планету.
Всё было напрасно – Анатолий Фомич твёрдо решил остаться на свой страх и риск, хотя отключение RX-1090 от центрального энергоснабжения грозило провалом научному эксперименту, а ему лично неминуемой смертью в течение ближайших нескольких месяцев.
Проект, начавшийся почти тридцать лет назад, был личной инициативой доктора Тимофеева и имел все шансы на благополучный исход.
Эта планета земного размера с азотной атмосферой и гигантскими шапками водяных ледников на обоих полюсах могла стать в будущем не просто обитаемым, но полноценным сельскохозяйственным миром.
Постоянно расширяющаяся система оранжерей позволяла выводить новые виды растений. Атмосфера наполнялась кислородом, а местные песчаные почвы – биогумусом.
Было, как водится, и слабое место: на первых порах, в течение ближайших трехсот лет, планете потребуется постоянная подпитка дополнительной энергией, однако проект учитывал и эту деталь. Был проложен прямой энергопровод от звезды, в планетную систему которой входила RX-1090.
Теперь всё шло прахом.
Где-то в ближайшем межзвёздном пространстве военные решили взорвать сверхсовременный экспериментальный боеприпас, и RX-1090 хотя и не попадала непосредственно в расчётную зону поражения, находилась слишком близко от её границы. Раз так, она вычёркивалась из списка «потенциально обитаемых», а её население подлежало немедленной эвакуации.
Анатолий Фомич посчитал ситуацию абсурдной. Он провёл целую серию сеансов межзвёздной связи с администраторами, политиками, руководителями общественных и экологических организаций. Он убеждал, просил, требовал. Но всё было напрасно. Его собеседники только разводили руками, ссылаясь на секретность, межнациональную безопасность, упрямство и непреклонность таинственных военных.
Проблема не решалась, и даже не откладывалась на более поздний срок, а роковая дата стремительно приближалась.