Нетерпеливо поерзав в кресле, президент нажал на иконку пульта защищенной спутниковой связи и вслушался в настойчивые гудки вызова. Наконец абонент снял трубку.
– Ал, ты где? – по обычаю не поздоровавшись, спросил он.
– В постели, – сонным голосом ответил Груман. – Только что прилетел. Дай мне пару часов отоспаться и подстроиться под наш часовой пояс. Как приведу себя в порядок, сразу к тебе. Отмени все встречи на вечер. Пригласи шпионов11, госдеп и военных. У меня важная информация от союзников.
– Мог бы в самолете поспать, – сердито проворчал президент. – Вице-президент на саммите НАТО одна отдувалась, пока ты шампанское с французами пил.
– Я не пью, – резко ответил помощник и повесил трубку.
Отложив сатфон, глава Белого дома вслух выругался. За такие непочтительные манеры он увольнял людей сразу и без разговоров. Но это был Груман, а его увольнять было нельзя. Хотя бы из чувства самосохранения.
Вечером президент собрал в Овальном кабинете небольшое совещание силового внешнеполитического блока. По напряженным лицам присутствующих, тревожным взглядам и коротким нервным репликам было видно, что все понимают серьезность момента и вряд ли рассчитывают на дальнейшее благоприятное развитие событий.
– Господа… – поздоровался вошедший последним Груман. – Прошу прощения, что инициировал совещание в столь поздний час, но дело не терпит отлагательств.
– Однако это не помешало тебе выспаться, – буркнул президент со своего кресла за рабочим столом. Он все еще помнил, как закончился их телефонный разговор.
– Будем к нему снисходительными, – примирительным тоном произнес директор ЦРУ. – Наш серый кардинал не спал почти двое суток. Из-за такого напряженного графика немного переусердствовал с энергетиками и получил приступ стенокардии. Так что по прилету – доктор, уколы, капельница и прочие прелести.
– Это правда, Ал? – поднял удивленные глаза президент. – Надо было сказать сразу. Я бы своего врача прислал. И это совещание могли бы завтра утром провести. Кто-кто, а я знаю, что такое стенокардия.
– Все-то нашим шпионам известно. Вы бы лучше за русскими так следили, – Груман бросил безразличный взгляд на директора. – Но все равно спасибо за заботу о моем здоровье, босс. Я вроде в норме. А насчет совещания… За ночь всякое может произойти, так что лучше время не тянуть.
– Все так серьезно, или ты просто решил нагнать жути? – спросил министр обороны.
– Выкладывай, что разнюхал в Европе. Не зря ведь гробил здоровье, – президент изобразил на лице внимание.
– Процессы в Европе и России складываются не в нашу пользу, – достав тонкую папку из своего портфеля, начал Груман.
– Это мы итак видим, – хмыкнул со своего кресла председатель Объединенного комитета начальников штабов12. – Последний саммит НАТО полностью провален. Союзники выходят из-под контроля.
– Очень верное наблюдение, – согласно кивнул помощник. – Но все же начнем с России. Кремль очень серьезно воспринимает новый закон о защите нацинтересов. Это не одноразовая предвыборная акция, чтобы привлечь патриотический электорат. Это долгосрочная стратегия. Русские намерены жестко отстаивать свои позиции и идти на конфронтацию вплоть до применения силы.
– Такая стратегия противоречит международному праву. Она полностью разрушит мировой порядок, – госсекретарь обвел присутствующих озабоченным взглядом.
– Да неужели? – удивленно посмотрел на него Груман. – А вам напомнить нашу военную и внешнеполитическую доктрину? Там говорится, что национальные интересы для США являются высшим приоритетом и мы будем защищать их любыми методами вплоть до применения военной силы и без оглядки на международное право. Мы этим занимаемся уже 30 лет с момента развала СССР. Причем наши интересы лежат везде, по всему миру. В местах, о которых простой американец никогда не слышал и не услышит. Мы уже надорвали пупок и просадили экономику, защищая наши национальные интересы.
– Мы несем миру свободу и демократию, – не скрывая иронии, проговорил директор ЦРУ.
– На крыльях наших «Томагавков». Кто бы сомневался, – в тон ему ответил Груман. – Так вот, теперь Москва будет действовать такими же методами. Изменения в Конституцию, принятые там четыре года назад, начинают работать в полную силу. Теперь приоритет национальных интересов и законодательства распространяется в России не только на внутреннюю, но и на внешнюю политику. Причем жесткость их первых шагов говорит о том, что они готовы идти до конца.