Ты попробуй только — по душам! Он тебе по ушам за это "по душам".
Не сердись. Понимаешь, голая логика. Если он тогда покушался на вас из-за твоего счастья с мужем, то теперь у него пропала бы охота.
Особенно ввиду того, что у меня романчик, — так, что ли? Скажи, скажи ему это, попробуй.
Ну знаешь, я все-таки джентльмен… Но если бы он и узнал, ему было бы, поверь, наплевать. Это вообще в другом плане.
Попробуй, попробуй.
Не сердись. Я только хотел лучше сделать. Ах, я расстроен!
Мне все совершенно, совершенно безразлично. Если бы вы все знали, до чего мне безразлично… А живет он где, все там же?
Да, по-видимому. Ты меня сегодня не любишь.
Милый мой, я тебя никогда не любила. Никогда. Понял?
Любзик, не говори так. Грех!
А ты вообще поговори погромче. Тогда будет совсем весело.
Как будто дорогой Алеша не знает! Давно знает. И наплевать ему.
Что-то у тебя все много плюются. Нет, я сегодня решительно не способна на такие разговоры. Очень благодарю тебя, что ты так мило прибежал, с высунутым языком, рассказать, поделиться и все такое — но, пожалуйста, теперь уходи.
Да, я сейчас с ним уйду. Хочешь, я подожду его в столовой? Вероятно, он по телефону всю историю рассказывает сызнова.
Пауза.
Любзик, слезно прошу тебя, сиди дома сегодня. Если нужно что-нибудь, поручи мне. И Марфу надо предупредить, а то еще впустит.
А что ты полагаешь: он в гости придет? Мамочку мою поздравлять? Или что?
Да нет, так, на всякий пожарный случай. Пока не выяснится.
Ты только ничего не выясняй.
Вот тебе раз. Ты меня ставишь в невозможное положение.
Ничего, удовлетворись невозможным. Оно еще недолго продлится.
Я бедный, я волосатый, я скучный. Скажи прямо, что я тебе приелся.
И скажу.
А ты самое прелестное, странное, изящное существо на свете. Тебя задумал Чехов, выполнил Ростан и сыграла Дузе{7}. Нет-нет-нет, дарованного счастья не берут назад. Слушай, хочешь, я Барбашина вызову на дуэль?
Перестань паясничать. Как это противно. Лучше поставь этот стол на место, — все время натыкаюсь. Прибежал, запыхтел, взволновал несчастного Алешу… Зачем это нужно было? Добьет, убьет, перебьет… Что за чушь, в самом деле!
Будем надеяться, что чушь.
А может быть, убьет, — бог его знает…
Видишь: ты сама допускаешь.
Ну, милый мой, мало ли что я допускаю. Я допускаю вещи, которые вам не снятся.
Трощейкин возвращается.
Все хорошо. Сговорился. Поехали: он нас ждет у себя дома.
А вы долгонько беседовали.
О, я звонил еще в одно место. Кажется, удастся добыть немного денег. Люба, твоя сестра пришла: нужно ее и Антонину Павловну предупредить. Если достану, завтра же тронемся.
Ну, я вижу, вы развили энергию… Может быть, зря, и Барбашин не так уж страшен; видите, даже в рифму.
Нет-нет, махнем куда-нибудь, а там будем соображать. Словом, все налаживается. Слушайте, я вызвал такси, пешком что-то не хочется. Поехали, поехали.
Только я платить не буду.
Очень даже будете. Что вы ищете? Да вот она. Поехали. Ты, Люба, не волнуйся, я через десять минут буду дома.
Я спокойна. Вернешься жив.
А вы сидите в светлице и будьте паинькой. Я еще днем забегу. Дайте лапочку.
Оба уходят направо, а слева неторопливо появляется Вера. Она тоже молода и миловидна, но мягче и ручнее сестры.
Здравствуй. Что это происходит в доме?
А что?
Не знаю. У Алеши какой-то бешеный вид. Они ушли?
Ушли.
Мама на машинке стучит, как зайчик на барабане.
Пауза.
Опять дождь, гадость. Смотри, новые перчатки. Дешевенькие-дешевенькие.